Татаринов Павел Степанович

Живут и помнят

По военно-политическим результатам и количеству участвовавших сил Курская битва была одной из крупнейших битв Великой Отечественной войны. Статистика тех лет свидетельствует, что к началу боев на атом направлении было сосредоточено 1336 тысяч человек, были среди них и наши земляки. Сегодня в живых осталось всего 15 участников Курской битвы, проживающих а Шахунском районе.

Как известно, в начале июля бои носили в основном оборонительный характер. И самый первый день сражений, 5 июля, стал боевым крещением для нашего земляка, жителя города Шахуньи, Павла Степановича Татарникова. Накануне он с товарищами был доставлен в "телячьих" вагонах на передовую. И первое, что испытали 18-летние парни, было блаженство от утоленного чувства голода, которое мучило во время долгих шести месяцев учебки. Солдатская перловая каша показалась божественно вкусной. Для многих товарищей Павла эта радость была последней в жизни, потому что на следующий день разверзлись ворота адовы. Именно такое создалось впечатление у солдат, вжимавшихся в землю под шквалом вражеского огня и ответных залпов наших орудий. Пелена дыма застилала место сражения, но не защищала от палящих солнечных лучей.
Для нас, представителей послевоенных поколений, события Курской битвы расписаны по дням в разного рода справочных и историке-мемуарных изданиях. Для людей, принимавших в них участие, отсчет времени исчислялся не сутками, не днями и ночами, а периодами затишья между боями. Павел Степанович не вспомнит сейчас названий населенных пунктов, встречавшихся во время многочисленных передислокаций 49-й артиллерийской бригады, в составе которой он воевал. Да тогда им никто об этом и не докладывал, а те селения, которые проходили наши войска, уже перейдя в наступление, были сожжены до тла.
Как связист Павел Степанович отвечал за исправность коммуникаций, а это значит, что надо было постоянно спешить, чтобы восстановить прерванную взрывом связь. «Каким-то чудом остался жив, - вспоминает он. Много раз снаряд взрывался так, где я был две минуты назад. Сколько раз оглушало, засыпало землей, взрытой взрывом снаряда. Скошенные пулей падали замертво бойцы, бежавшие рядом плечо в плечо. Судьба, видно, такая выпала – жить. Жить и помнить, какой ценой досталось нам мирное небо».
До самой смерти помнить буду эту Орловско-Курскую дугу",-говорит другой ветеран Великой Отечественной войны, жительница Шахуньи Мария Михайловна Уланова.
Непосредственного участия в военных действиях она не принимала. На протяжении четырех военных лет, служа медсестрой в инфекционном госпитале №42/93, который следовал «в обозе» за полевым госпиталем, она имела дело даже не с ранеными, а с больными инфекционными заболеваниями. Во время боев летом 1943 года случилась небывалая эпидемия сыпного тифа. Госпиталь был рассчитан на сто человек, а тут в июньскую жару начали непрерывно поступать тяжелейшие больные с температурой под 40 градусов. И причиной была сильная завшивленность рядового состава действующей армии. Мыться солдатам не приходилось месяцами. В деревне Русская Халань госпиталь разместился в зданиях двух школ. Когда же больные начали прибывать и днем, и ночью, когда были забиты все "палаты" и коридоры и люди лежали на голом полу, медсестрам пришлось вычистить и побелить известковый конный двор, и вскоре он тоже был забит мечущимися в бреду людьми. Количество больных зашкаливало цифру 500. Медсестры позабыли, что это такое – ходить пешком. Казалось, даже дремали и то на бегу. Марпии Улаовой как старшей медсестре приходилось и уколы делать (Благо, антибиотики имелись в достаточном количестве), и отвечать за материальную часть (за каждый пропавший предмет посуды или постельных принадлежностей грозило взыскание в 10-екратном размере), и с ведрами бегать на кухню, которая всегда почему-то располагалась на приличном расстоянии. Вместе с медсестрами вылавливали и возвращали назад бредивших солдат, которые с криками: «Слушаюсь, товарищ комдив!» - вскакивали и бежали, сами не зная куда.
Недель после двух тяжелой болезни солдат шло на поправку, появлялся непомерный аппетит. Медперсонал не знал, как прокормить их. Из-за столов выходили, только тогда когда кухонный работник показывал им пустые ведра.
«Порой ноженьки подкашивались,- говорит Мария Михайловна, - но молодость брала свое. Бывало, что и наплачешься над тяжелым больным. Но в редкие свободные минуты изливали душу в песне. Девчата все были певучие, веселые, жили дружно, как одна семья».
Сл свей землячкой из села Щербаж, Ноной Гогузевой, Мария Уланова прошла бок о бок все военные годы. Вместе перевивали радости и беды, все вернулись в родные края по окончании воинской службы. В мирное время встречались уже на часто, но при каждой встрече невольно вспоминали огненное лето 1943 года.

Галина Модина

На снимке:
П.С. Татарников,
М.М. Уланова с боевыми подругами

Живут и помнят

По военно-политическим результатам и количеству участвовавших сил Курская битва была одной из крупнейших битв Великой Отечественной войны. Статистика тех лет свидетельствует, что к началу боев на атом направлении было сосредоточено 1336 тысяч человек, были среди них и наши земляки. Сегодня в живых осталось всего 15 участников Курской битвы, проживающих а Шахунском районе.

Как известно, в начале июля бои носили в основном оборонительный характер. И самый первый день сражений, 5 июля, стал боевым крещением для нашего земляка, жителя города Шахуньи, Павла Степановича Татарникова. Накануне он с товарищами был доставлен в "телячьих" вагонах на передовую. И первое, что испытали 18-летние парни, было блаженство от утоленного чувства голода, которое мучило во время долгих шести месяцев учебки. Солдатская перловая каша показалась божественно вкусной. Для многих товарищей Павла эта радость была последней в жизни, потому что на следующий день разверзлись ворота адовы. Именно такое создалось впечатление у солдат, вжимавшихся в землю под шквалом вражеского огня и ответных залпов наших орудий. Пелена дыма застилала место сражения, но не защищала от палящих солнечных лучей.
Для нас, представителей послевоенных поколений, события Курской битвы расписаны по дням в разного рода справочных и историке-мемуарных изданиях. Для людей, принимавших в них участие, отсчет времени исчислялся не сутками, не днями и ночами, а периодами затишья между боями. Павел Степанович не вспомнит сейчас названий населенных пунктов, встречавшихся во время многочисленных передислокаций 49-й артиллерийской бригады, в составе которой он воевал. Да тогда им никто об этом и не докладывал, а те селения, которые проходили наши войска, уже перейдя в наступление, были сожжены до тла.
Как связист Павел Степанович отвечал за исправность коммуникаций, а это значит, что надо было постоянно спешить, чтобы восстановить прерванную взрывом связь. «Каким-то чудом остался жив, - вспоминает он. Много раз снаряд взрывался так, где я был две минуты назад. Сколько раз оглушало, засыпало землей, взрытой взрывом снаряда. Скошенные пулей падали замертво бойцы, бежавшие рядом плечо в плечо. Судьба, видно, такая выпала – жить. Жить и помнить, какой ценой досталось нам мирное небо».
До самой смерти помнить буду эту Орловско-Курскую дугу",-говорит другой ветеран Великой Отечественной войны, жительница Шахуньи Мария Михайловна Уланова.
Непосредственного участия в военных действиях она не принимала. На протяжении четырех военных лет, служа медсестрой в инфекционном госпитале №42/93, который следовал «в обозе» за полевым госпиталем, она имела дело даже не с ранеными, а с больными инфекционными заболеваниями. Во время боев летом 1943 года случилась небывалая эпидемия сыпного тифа. Госпиталь был рассчитан на сто человек, а тут в июньскую жару начали непрерывно поступать тяжелейшие больные с температурой под 40 градусов. И причиной была сильная завшивленность рядового состава действующей армии. Мыться солдатам не приходилось месяцами. В деревне Русская Халань госпиталь разместился в зданиях двух школ. Когда же больные начали прибывать и днем, и ночью, когда были забиты все "палаты" и коридоры и люди лежали на голом полу, медсестрам пришлось вычистить и побелить известковый конный двор, и вскоре он тоже был забит мечущимися в бреду людьми. Количество больных зашкаливало цифру 500. Медсестры позабыли, что это такое – ходить пешком. Казалось, даже дремали и то на бегу. Марпии Улаовой как старшей медсестре приходилось и уколы делать (Благо, антибиотики имелись в достаточном количестве), и отвечать за материальную часть (за каждый пропавший предмет посуды или постельных принадлежностей грозило взыскание в 10-екратном размере), и с ведрами бегать на кухню, которая всегда почему-то располагалась на приличном расстоянии. Вместе с медсестрами вылавливали и возвращали назад бредивших солдат, которые с криками: «Слушаюсь, товарищ комдив!» - вскакивали и бежали, сами не зная куда.
Недель после двух тяжелой болезни солдат шло на поправку, появлялся непомерный аппетит. Медперсонал не знал, как прокормить их. Из-за столов выходили, только тогда когда кухонный работник показывал им пустые ведра.
«Порой ноженьки подкашивались,- говорит Мария Михайловна, - но молодость брала свое. Бывало, что и наплачешься над тяжелым больным. Но в редкие свободные минуты изливали душу в песне. Девчата все были певучие, веселые, жили дружно, как одна семья».
Сл свей землячкой из села Щербаж, Ноной Гогузевой, Мария Уланова прошла бок о бок все военные годы. Вместе перевивали радости и беды, все вернулись в родные края по окончании воинской службы. В мирное время встречались уже на часто, но при каждой встрече невольно вспоминали огненное лето 1943 года.

Галина Модина

На снимке:
П.С. Татарников,
М.М. Уланова с боевыми подругами