Смирнов Владимир Васильевич

Смирнов Владимир Васильевич
(1922—2001)

Был призван на фронт в июле 1941 г. и сразу был направлен в Ленинград, где прошел танковые курсы. По окончании курсов оказался на Северо—Западном фронте, в дремучих лесах под Старой Руссой.
В упорных боях, беспрерывных атаках принял боевое крещение молодой лейтенант ранней весной 1942 г.
По причине колоссальных потерь шли постоянные переформирования. В результате чего Владимир Смирнов направлен в 56—й отдельный танковый полк, который станет родным, в который он возвращается после ранений.
В составе этого полка Владимир прибыл на Курскую дугу летом 1943 г. В июле и августе этого года в беспрерывных атаках, схватках с «тиграми» и «пантерами» была освобождена Курская Земля.
Затем путь 56—го танкового полка прошел по Украина, Польше… Вот о окраина Берлина.
Хотелось вырваться на его улицы, но приказ был стоять у стен города. На зависть танкистам вперед пошла пехота, которая и завершила захват города.
А 56—му танковому полку предстояло овладеть Прагой, где он и встретил Победу.
Говорят, из тех, кто был призван в 41 году, возвратились три процента. Их сохранили высшие силы. Вот несколько моментов из фронтовой жизни Владимира Смирнова.
Три горящих машины во время боя успел покинуть Смирнов и его экипаж.
Однажды возвращался к своему танку из штаба. Серенький осенний день клонился к закату. И настроение было нерадужным. В редком леске не было посторонних звуков. Но что—то заставило замереть. В следующую секунду метрах в 15 впереди перпендикулярно пути Смирнова пересекли люди с рыжими ранцами за спиной. Человек семь. «Немецкая разведка. А у меня с собой даже пистолета нет. Вот так без вести и пропадают солдаты», — подумалось Смирнову.
Вернулся в штаб. Предупредил.
В перерыве между боями сидели у костерка. Экипаж персонально Смирнову сколотил удобный топчанчик. Он посидел на нем, даже компактно свернувшись полежал. Вызвали в штаб. Вернулся часа через два. На топчане кровь. Откуда? Оказывается, командир неподалеку стоящего танка подошел к соседям. И тут его нашла шальная пуля.
Фронтове годы Смирнов считал лучшими в жизни, помнил боевых товарищей, любил свою вторую школу, писал маслом.

Русова Галина Владимировна, дочь

Ветюговский, Г.
  Добрый след на земле [Текст] : [о жизни и боевом пути фронтового офицера-танкиста В.В. Смирнова. Известного человека в городе – педагога и краеведа] / Г. Ветюговский // Знамя труда. - 2000. - 6 мая. - С. 18. - Тп № 57.

Добрый след на земле

Впервые я услышал о нем в райвоенкомате. Просматривая документы фронтовиков -шахунцев, офицер отделения, ведающего ветеранскими делами, раскрыл одну на папок:
- Вот заслуженный человек: четыре боевых ордена и три медали с фронта. И жизнь замечательную прожил...
Речь шла о Владимире Васильевиче Смирнове, фронтовом офицере-танкисте, известном в городе бывшем партийном работнике и педагоге.
- Интересно познакомиться бы с ним, побеседовать? - спрашиваю офицера.
- Человек он скромный, о себе рассказывать не любит, журналистов стесняется...
Но мне повезло. Ветеран согласился на встречу.
...Дверь открыл высокий, подтянутый и на вид далеко не старый мужчина. Приветливое лицо, крепкая в рукопожатии ладонь, негромкая речь. Если бы я не знал, что ему без малого семьдесят восемь лет, дал бы на добрый десяток лет меньше. Держится просто, но с достоинством - офицерская косточка, интеллигент.
Радушным жестом Владимир Васильевич приглашает в комнату. Прохожу и останавливаюсь... Поразил непривычный интерьер квартиры: стены комнат украшены живописными полотнами картин - большая копия "Покорение Сибири Ер-маком", пейзажи, городские улицы, деревенские сюжеты. Перевожу взгляд с одного на другой, иду дальше и... замираю. В общей спокойной и мирной тематике выставки диссонансом распахивается с полотна сюжет жесткого и сурового тона: танки - два наших и фашистский - сошлись в смертельной дуэли среди беззащитных низеньких хат. Клубится дым, лижет броню чадный огонь, в ужасе разбегаются из домов люди...
Видя мое удивление, хозяин, он же и автор картины, поясняет: "Это мой бой..." Позже Владимир Васильевич расскажет о том тяжелом июльском дне 1944 года в предместье украинского города Самбора. А пока обратимся к лету 1941-го.
Дан приказ...
Весть о начале войны застала Володю Смирнова вскоре после выпуска годичных педагогических курсов по подготовке учителей для неполных средних школ. Радовался молодой педагог: получена специальность учителя истории, есть на руках направление на работу в одну из школ Воскресенского района. Он уже был готов к отъезду, когда пришла повестка из военкомата. Вот тебе и направление... Как говорится: дан приказ. На фронт...
Из родной Мураихи Владимир, с сидором за плечом, вышел на рассвете. Рядом шагал отец Василий Леонтьевич. Шли молча, каждый думал о своем. Лишь лица выдавали душевную боль: у молодого - за порушенные планы, у старшего - за судьбу-сына. Но ни который вслух об этом не высказывался. Потом говорили о фашистах, о том, что воздастся тем за вероломство, что победа обязательно будет за русским солдатом. Так и дошли до райцентра.
В Шахунском военкомате Владимир получил направление на Ленинградские бронетанковые курсы. Это был первый набор гражданских парней в такое представительное заведение, до войны здесь проходили боевое обучение только кадры командного состава армии. Отобрали на курсы наиболее зрелых и обра-зованных. Среди шести напарников Смирнова были директор семилетней школы и учитель, два техника с заводов и двое выпускников десятилеток.
- Мы очень гордились оказанным доверием, -говорит Владимир Васильевич, - ехали в Ленинград с единственным желанием как можно лучше постичь военное дело и быстрее пойти в бой.
А Ленинград стал к тому времени уже прифронтовым городом. Учеба курсантов проходила в условиях постоянных воздушных налетов и артобстрелов. Через пару месяцев курсы пришлось эвакуировать в тыл. Из города на Неве уезжали в последних эшелонах, буквально вырываясь из клещей блокады.
- В апреле 1942 года наша учеба закончилась,- вспоминает В. Смирнов. -Меня в составе группы таких же младших лейтенантов откомандировали на Сталинградский тракторный завод для получения танков. Но вскоре отозвали в резерв в Москву, а затем отправили на Северо-Западный фронт, где я попал в 411-й отдельный танковый батальон на должность командира танка Т-34.
Сквозь огонь и пули
...Батальон вел упорные бои в районе Старой Руссы. Здесь Владимир Смирнов принял свое боевое крещение. В беспрерывных атаках на Демянскую группировку врага зрел боевой опыт двадцатилетнего офицера, закалялся его командирский характер. Тридцатьчетверка младшего лейтенанта Смирнова, как и другие экипажи батальона, метко накрывала огневые точки, технику и живую силу противника.
- В одном из тяжелых боев в декабре 1942 года наш танк был подожжен прямым попаданием фашистского снаряда. Экипаж покинул горящую машину и сразу попал под минометный обстрел. Вражеские осколки не пощадили ни одного из нас. Так я получил свое первое ранение... - рассказывает В.В. Смирнов.
После непродолжительного лечения в прифронтовом госпитале бойца направили в 56-й отдельный танковый полк, который станет для него родным до самого конца войны. Вдвойне приятно было попасть в этот боевой коллектив, потому что формировался полк в Горьком, - Владимир был вновь бок о бок с земляками.
В годы войны мне везло на земляков, - говорит Владимир Васильевич.- Когда летом 1943-го наши войска вели подготовку к битве на Курской дуге, в полк прибыла танковая колонна "Кировский колхозник", построенная на средства, собранные жителями Кировской области, которых как соседей я считал земляками. Мы быстро сдружились с пополнением, по-братски помогали освоиться в боевой обстановке.
В июле 1943 года полк, в котором служил Смирнов, в составе 6-го гвардейского мехкорпуса погрузили на платформы и по железной дороге на большой скорости отправили на Курскую дугу. 12 июля, прибыв на одну из прифронтовых станций, спешно разгрузились и стали готовиться к бою.
- Как воочию вижу одну грустную картину тех дней,- вспоминает В. Смирнов. - Получив боевой приказ, танки двумя эшелонами двинулись на вражеский гарнизон в одном из сел. Выбив немцев, мы погнали их дальше. Впереди простиралось ржаное поле. С горечью в душе мы видели, как гусеницы подминали тяжелые колосья, всем существом своим, жалея крестьянский труд...
В те июльские и августовские дни 1943-го экипаж В. Смирнова несчетное количество раз ходил в атаки. Умело, маневрируя на поле боя, используя естественные складки местности и укрытия, совершая обманные маневры, его Т-34 был неуязвим для орудий противника. Слаженные действия экипажа, точный расчет и сметка командира позволяли наносить смертельные удары даже хваленым "тиграм" и "пантерам". На боевом счету танкистов в курских боях 6 уничтоженных танков, 4 автомашины, до двух рот живой силы, несколько огневых точек.
Мастерство командира танка не осталось незамеченным. Приказом командира корпуса Владимир Смирнов был награжден орденом Красной Звезды. Это была первая боевая награда офицера на войне. Одновременно на его погонах появилась вторая звездочка.
С боями - на запад
После завершения Курской битвы 4-ая танковая армия перешла в состав 1-го Украинского фронта и вступила в бои за освобождение Украины. Родной полк В. Смирнова особенно отличился при освобождении г. Каменец - Подольска, за что и получил почетное наименование этого города.
В числе наиболее активных и боеспособных подразделений командованием был отмечен и экипаж Владимира. Их танк, по броду форсировав реку, одним из первых ворвался в город. Под натиском брони немцы трусливо бежали, хотя танкисты в го-роде огонь не вели- берегли жителей, которые радостно встречали освободителей, высыпав из домов на улицы. Но уже вскоре, стремительно пройдя город, танки обрушили огонь на отступающего врага. За высокую активность в боях под Каменец - Подольском Смирнов был награжден вторым орденом Красной Звезды.
А дальше военная удача вновь изменила ему. В ожесточенном бою за город Коломыя от прямого попадания немецкого снаряда в Т-34 Смирнов получил второе ранение и контузию. Молодой крепкий организм выдержал и на этот раз. Едва зажили раны, лейтенант вернулся в строй, занял командирское место в танке.
Теперь бои шли уже на Львовщине. Освобождая город за городом, село за селом, гвардейский танковый полк неотступно преследовал отступающего в Карпаты врага. Танк лейтенанта-орденоносца Смирнова, в общем, строю однополчан без пощады разил противника, мстя за истерзанную землю, за горе и слезы матерей, жен и детей. Его экипаж действовал как хорошо отлаженный механизм. Твердой рукой управлял машиной механик- водитель старший сержант Дьяков, верно, ставил прицел пушки командир орудия старший сержант Куликов, ловко и сноровисто досылал снаряды в казенник заряжающий сержант Шемберов.
- 30 июля 1944 года мы вступили в бой за город Самбор, - рассказывает Владимир Васильевич.- Бой был жесткий и трудный, особенно на улицах города. Мой экипаж успел поджечь два немецких танка и три бронемашины с пехотой, как нас сотряс мощный взрыв. Мы все четверо получили серьезные ранения. Из горящего танка выбирались из последних сил... Этот бой остался в памяти в подробнейших деталях, и я смог увековечить его на своей картине.
Почти три месяца ушло на лечение Владимира в госпиталях. Ранение было настолько серьезным, что врачебная комиссия определяла ему инвалидность. Но лейтенант наотрез отказался от такого заключения медиков и добился отправки на фронт.
Его полк к тому времени ушел далеко на запад. Смирнов, догнав его в Польше, на Сандомирском плацдарме. Здесь офицер узнал, что за боевые заслуги при освобождении Львова и Самбора он награжден орденом Отечественной войны II степени.
В январе 1945-го танки 56-го полка пошли впереди наступающих войск на сильно укрепленную оборону врага. До самой весны беспрерывно вели они бои по освобождению польских городов, вытесняя противника на территорию Германии.
- Мы уходили в глубокие рейды по тылам фашистов, отрываясь от своих войск на 150-200 километров,- вспоминает о тех днях Владимир Васильевич. - Большое зна-чение имели выход нашего полка на реки Одер и Нейсе, форсирование их и прорыв глубокой обороны немцев. Даже не верилось, что мы смогли одолеть такую ко-лоссальную силу...
В тех завершающих боях танкист Смирнов снова проявил лучшие черты бойца-отвагу, мужество, стойкость. Однажды его тридцатьчетверка попала под прямой прицел вражеского орудия и приняла на себя удар осколочно-фугасного снаряда большого калибра. Командира взрывом сильно контузило. Надолго наступила глухота. Но офицер не покинул полк и вскоре опять пошел в бой.
8 марта 1945 года Владимиру Васильевичу вручили четвертый по счету орден -Отечественной войны I степени.
Салют в день рождения
Фронтовики рассказывают, что самой заветной мечтой у них в конце войны было желание во что бы то ни стало дойти до Берлина. Не был исключением в этом и лейтенант В. Смирнов. Все военные годы он не забывал тот разговор с отцом июнь-ским рассветом 1941 -го, когда Василий Леонтьевич, напутствуя сына, наказывал ему "гнать зверя до самого логова".
И вот настал такой день. После изнурительных боев, тесня противника, танкисты первыми вышли к окраинам Берлина.
- Хотелось с ходу ворваться на его улицы, но приказ был иным - стоять у стен фашистской столицы,- рассказывает Владимир Васильевич. - Вперед, нам на зависть, пошла пехота, которая и завершала захват города...
А полк вскоре повернули на Прагу. Идя в передовом отряде корпуса, танкисты сметали на своем пути разрозненные группы врага, уничтожали его технику и укрепленные пункты. Овладев Прагой, гвардейцы пошли рейдом по другим чешским городам.
- В ночь с 8 на 9 мая наша колонна шла намеченным маршрутом на очередной чешский город,- продолжает рассказ В. Смирнов. - Не доходя до него несколько километров, мы поразились увиденному впереди: в сумраке ночи небо расчерчивало множество ракет, слышались беспорядочные выстрелы.
Сбавили скорость, усилили наблюдение. Но предосторожности оказались из-лишними. Достигнув окраины города, мы узнали причину столь яркого фейерверка и шума - победа!..
Нахлынувшая радость, всеобщее ликование до того захватили тогда Владимира, что он совсем забыл, какой это день. И только в какой-то миг, когда его сослуживцы, подхватив командира на руки, с радостными криками подбрасывали его в воздух, он вспомнил, что сегодня у него... день рождения.
Счастливое совпадение победного дня войны и собственного 23-летия навсегда связало воедино оба самые лучшие в жизни праздника Владимира Васильевича.
О послевоенной жизни В.В. Смирнова тоже можно рассказать немало интересного. До 1949 года он числился в кадрах армии, служил в Чехословакии, Германии, на Украине. Уволившись в запас в звании капитана, он недолго искал применение своим силам и рукам на "гражданке". Возглавлял районный комитет ДОСААФ, затем работал инструктором, а позже-заведующим отделом пропаганды и агитации райкома партии. Одновременно с основной работой Смирнов совмещал обще-ственные нагрузки: неоднократно избирался депутатом, секретарем парторганизаций, вел военно - патриотическую пропаганду. В 1958 году уехал на работу на целинные земли Казахстана ".
Когда Владимиру Васильевичу исполнилось 40 лет, его, как и в молодые годы, снова повлекло к педагогике. Он закончил Горьковский пединститут и с 1968 года до самого выхода на пенсию работал в школе N2 учителем и около шести лет - ее директором.
- Есть, наверное, новые задумки? - любопытствую о творческих планах ветерана.
- Хотелось еще что-то успеть написать, позволило бы здоровье... - признается он.
Да, безжалостны годы. А для фронтовиков - вдвойне. Но Владимиру Васильевичу Смирнову грех стыдиться за свой след на земле. Защитил Родину, вырастил троих детей, обучил и воспитал сотни и сотни школьников, написал автобиографическую книгу для наследников, создал галерею прекрасных картин о родном крае. Со-гласитесь, для одного это немало.
Пусть высокопарно, но признаюсь, что пока живут рядом с нами такие люди, нынешнее поколение будет чище и благороднее. Мы невольно подражаем им, восхищаясь их мудростью жизни, душевной теплотой, терпимостью ко всем не-взгодам и верой в Россию. Низкий поклон им за это.
Г. Ветюговский

На войне, как на войне

Нашего земляка Владимира Васильевича Смирнова шахунцы знают как педагога, директора средней школы №2, краеведа, художника. О военных подвигах наслышаны немногие. Повод вспомнить о них и рассказать читателям газеты возник неожиданно. Шахунский поисковик С.Н.Горбачев принес в редакцию газеты наградные листы на Владимира Васильевича, обнаруженные им на сайте в интернете: два ордена Красной Звезды и два - Отечественной войны первой и второй степеней.
Мы передали их дочери, Галине Владимировне Русовой, и попросили написать воспоминания об отце. Сегодня предлагаем их вниманию наших читателей.

Юность, опаленная войной

Владимир Васильевич Смирнов принадлежит к тому поколению, которому выпала честь защищать Родину. Он родился в крестьянской семье в деревне Мураихе Хмелевицкой волости Ветлужского уезда Костромской губернии. Сорокалетние родители и старшие сестры дали младшему и единственному сыну и брату огромный заряд любви, которая помогла ему выстоять в самых трудных обстоятельствах.
Летом 1940 года Владимир поступил на годичные педагогические курсы в Шахунье. Незадолго до выпускных экзаменов - сообщение 22 июня 1941 года о начале войны. Четверо ребят, в том числе и Владимир, направились в военкомат, полные решимости немедленно пойти на фронт. Молодые люди опасались, что Красная Армия разобьет врага и они не успеют повоевать. Усталый военком заверил: призовем чуть позже, а пока сдавайте выпускные экзамены.
В конце весны 1942 года после окончания Краснознаменных бронетанковых курсов лейтенант Смирнов попал на Северо-Западный фронт в 411-й отдельный батальон на должность командира танка Т-34. Участвуя в бесконечных жесточайших танковых атаках осенью 1942 - зимой 1943 годов, видя гибель своих товарищей, молодой танкист понимал, что очередь может дойти в любой момент и до него.

Один шанс из тысячи

Стояли короткие декабрьские дни 1942 года. Проведя успешно очередную атаку под деревней Кошнино, танки укрыли на опушке леса и заняли оборону. В боевой готовности экипажи были весь день и ночь, ни на минуту не сомкнули глаза. Растревоженные немцы вели пулеметный и автоматный огонь.
Вероятно, считали, что сюда стягивается пехота русских, явно боялись ночной атаки. Танкисты тоже были настороже: вдруг неприятель попытается контратаковать, чтобы вернуть утраченные позиции. Утром, наблюдая через перископ, Смирнов увидел бегущих к танку короткими перебежками двух человек. Это были командир роты и его заместитель по политчасти. Забрались в машину и стали уточнять обстановку.
Командир роты сказал, что слаженные действия экипажа обеспечили успех атаки и потому все будут представлены к наградам. Экипажу разрешено было вернуться на исходные позиции и отдохнуть. После двухсуточного нервного напряжения мгновенно пришел сон. Он был прерван голосом зампотеха: «Иди к машине», - услышал Смирнов. «Зачем идти, она рядом с шалашом», - в недоумении ответил Владимир. «Твоя машина на переднем крае, в воронке от авиабомбы».
Оказывается, ночью зампотех решил вытащить из воронки наш танк, попавший туда во время атаки. Пожалел будить Смирнова и механика-водителя, сам сел за рычаги, долго блуждал в темноте, заехал в нейтральную зону и тоже попал в воронку.
Смирнов с водителем пробрались к машине. Воронка от авиабомбы была около семи метров в диаметре. Танк левой гусеницей зацепился за ее край и висел, как над пропастью. Своим ходом он не мог выбраться, ходил по кругу воронки, так как правой гусенице не за что было опереться. Если левая гусеница сорвется, танк воткнется носом в воронку. Нужна буксировка другим танком, но как? Передний край метрах в двадцати. Правда, в наспех выкопанных траншеях солдат не было. Что делать?
В 12 часов дня начался минометный обстрел нашего переднего края. Плотность огня увеличивалась, явно шла артподготовка. Затем огонь прекратился, цепью немцы пошли в атаку. В наших траншеях послышались команды: «Готовь пулеметы!» «Смогут ли наши отбить атаку?» - думал каждый из экипажа, засевшего в танке. Пехотинцы могли отступить, а танкисты не имели права оставить машину. За это расстрел!
Ужасное случилось - наши оставили свои траншеи. Послышалась немецкая речь. По моторному отделению и трансмиссии застучали кованые сапоги. Кто-то ударил по перископу, видимость сразу исчезла. В замке крышки правого люка башни послышался скрежет - немцы пытались его открыть. Надо что-то делать! Решено было Смирнову и сержанту Куликову одновременно выбросить в открытый люк по гранате: один - на моторное отделение, другой - на левое крыло танка. Смирнов, прежде чем открыть люк, подзадержал гранату с выдернутой чекой и только успел выбросить - послышался взрыв. Тут же взорвалась и другая граната. Кто-то спрыгнул с танка, простонал. Наступила мертвая тишина.
Танкисты молча сидели на своих боевых местах. Невеселые мысли лезли в голову. Чтобы отогнать их, Володя вспомнил родной дом. Там, в деревне, мальчишки наверняка уже так укатали гору на санках, на лыжах, что выносит аж на противоположный берег. А на реке под мостом мужики сделали прорубь для полоскания белья, прорубали пешней – ледорубом лунку в полуметровом льду. В нее просовывали пилу и выпиливали красивые квадраты льда, которые вытаскивали из воды веревкой.
Мальчишки выбирали самый чистый прозрачный квадрат, обрабатывали топором, делали ледянки, чтобы кататься с горы.
Сквозь пелену воспоминаний напряженный слух уловил отдаленный, едва доносившийся гул мотора. Послышался слабый лязг гусениц. Его Смирнов узнал бы из тысячи звуков: родные Т-34. «Куда пошли наши? Помнят ли о нас?» Но гул моторов приближался. К нему присоединились орудийные залпы и длинные пулеметные очереди. Снаряды начали рваться рядом с танком. В смотровую щель Владимир увидел, как немцы побежали. Через полчаса радист Кольчик и командир орудия Куликов накидывали буксировочные тросы на крюки подошедшего танка. Никто не знал, что было пережито каждым.
Постоянная смертельная опасность, экстремальные ситуации, гибель товарищей, собственные тяжелые ранения сопровождали Владимира Смирнова до конца войны. Главные вехи его боевого пути: Курская дуга, Каменец-Подольск, Львов, Самбор, Берлин, Прага. Вместе с утратами, огорчениями была искренняя дружба, товарищеская помощь - все, что оставалось в памяти до конца жизни, сделав фронтовые годы незабываемыми.

Козлова Галина Владимировна

Смирнов Владимир Васильевич
(1922—2001)

Был призван на фронт в июле 1941 г. и сразу был направлен в Ленинград, где прошел танковые курсы. По окончании курсов оказался на Северо—Западном фронте, в дремучих лесах под Старой Руссой.
В упорных боях, беспрерывных атаках принял боевое крещение молодой лейтенант ранней весной 1942 г.
По причине колоссальных потерь шли постоянные переформирования. В результате чего Владимир Смирнов направлен в 56—й отдельный танковый полк, который станет родным, в который он возвращается после ранений.
В составе этого полка Владимир прибыл на Курскую дугу летом 1943 г. В июле и августе этого года в беспрерывных атаках, схватках с «тиграми» и «пантерами» была освобождена Курская Земля.
Затем путь 56—го танкового полка прошел по Украина, Польше… Вот о окраина Берлина.
Хотелось вырваться на его улицы, но приказ был стоять у стен города. На зависть танкистам вперед пошла пехота, которая и завершила захват города.
А 56—му танковому полку предстояло овладеть Прагой, где он и встретил Победу.
Говорят, из тех, кто был призван в 41 году, возвратились три процента. Их сохранили высшие силы. Вот несколько моментов из фронтовой жизни Владимира Смирнова.
Три горящих машины во время боя успел покинуть Смирнов и его экипаж.
Однажды возвращался к своему танку из штаба. Серенький осенний день клонился к закату. И настроение было нерадужным. В редком леске не было посторонних звуков. Но что—то заставило замереть. В следующую секунду метрах в 15 впереди перпендикулярно пути Смирнова пересекли люди с рыжими ранцами за спиной. Человек семь. «Немецкая разведка. А у меня с собой даже пистолета нет. Вот так без вести и пропадают солдаты», — подумалось Смирнову.
Вернулся в штаб. Предупредил.
В перерыве между боями сидели у костерка. Экипаж персонально Смирнову сколотил удобный топчанчик. Он посидел на нем, даже компактно свернувшись полежал. Вызвали в штаб. Вернулся часа через два. На топчане кровь. Откуда? Оказывается, командир неподалеку стоящего танка подошел к соседям. И тут его нашла шальная пуля.
Фронтове годы Смирнов считал лучшими в жизни, помнил боевых товарищей, любил свою вторую школу, писал маслом.

Русова Галина Владимировна, дочь

Ветюговский, Г.
  Добрый след на земле [Текст] : [о жизни и боевом пути фронтового офицера-танкиста В.В. Смирнова. Известного человека в городе – педагога и краеведа] / Г. Ветюговский // Знамя труда. - 2000. - 6 мая. - С. 18. - Тп № 57.

Добрый след на земле

Впервые я услышал о нем в райвоенкомате. Просматривая документы фронтовиков -шахунцев, офицер отделения, ведающего ветеранскими делами, раскрыл одну на папок:
- Вот заслуженный человек: четыре боевых ордена и три медали с фронта. И жизнь замечательную прожил...
Речь шла о Владимире Васильевиче Смирнове, фронтовом офицере-танкисте, известном в городе бывшем партийном работнике и педагоге.
- Интересно познакомиться бы с ним, побеседовать? - спрашиваю офицера.
- Человек он скромный, о себе рассказывать не любит, журналистов стесняется...
Но мне повезло. Ветеран согласился на встречу.
...Дверь открыл высокий, подтянутый и на вид далеко не старый мужчина. Приветливое лицо, крепкая в рукопожатии ладонь, негромкая речь. Если бы я не знал, что ему без малого семьдесят восемь лет, дал бы на добрый десяток лет меньше. Держится просто, но с достоинством - офицерская косточка, интеллигент.
Радушным жестом Владимир Васильевич приглашает в комнату. Прохожу и останавливаюсь... Поразил непривычный интерьер квартиры: стены комнат украшены живописными полотнами картин - большая копия "Покорение Сибири Ер-маком", пейзажи, городские улицы, деревенские сюжеты. Перевожу взгляд с одного на другой, иду дальше и... замираю. В общей спокойной и мирной тематике выставки диссонансом распахивается с полотна сюжет жесткого и сурового тона: танки - два наших и фашистский - сошлись в смертельной дуэли среди беззащитных низеньких хат. Клубится дым, лижет броню чадный огонь, в ужасе разбегаются из домов люди...
Видя мое удивление, хозяин, он же и автор картины, поясняет: "Это мой бой..." Позже Владимир Васильевич расскажет о том тяжелом июльском дне 1944 года в предместье украинского города Самбора. А пока обратимся к лету 1941-го.
Дан приказ...
Весть о начале войны застала Володю Смирнова вскоре после выпуска годичных педагогических курсов по подготовке учителей для неполных средних школ. Радовался молодой педагог: получена специальность учителя истории, есть на руках направление на работу в одну из школ Воскресенского района. Он уже был готов к отъезду, когда пришла повестка из военкомата. Вот тебе и направление... Как говорится: дан приказ. На фронт...
Из родной Мураихи Владимир, с сидором за плечом, вышел на рассвете. Рядом шагал отец Василий Леонтьевич. Шли молча, каждый думал о своем. Лишь лица выдавали душевную боль: у молодого - за порушенные планы, у старшего - за судьбу-сына. Но ни который вслух об этом не высказывался. Потом говорили о фашистах, о том, что воздастся тем за вероломство, что победа обязательно будет за русским солдатом. Так и дошли до райцентра.
В Шахунском военкомате Владимир получил направление на Ленинградские бронетанковые курсы. Это был первый набор гражданских парней в такое представительное заведение, до войны здесь проходили боевое обучение только кадры командного состава армии. Отобрали на курсы наиболее зрелых и обра-зованных. Среди шести напарников Смирнова были директор семилетней школы и учитель, два техника с заводов и двое выпускников десятилеток.
- Мы очень гордились оказанным доверием, -говорит Владимир Васильевич, - ехали в Ленинград с единственным желанием как можно лучше постичь военное дело и быстрее пойти в бой.
А Ленинград стал к тому времени уже прифронтовым городом. Учеба курсантов проходила в условиях постоянных воздушных налетов и артобстрелов. Через пару месяцев курсы пришлось эвакуировать в тыл. Из города на Неве уезжали в последних эшелонах, буквально вырываясь из клещей блокады.
- В апреле 1942 года наша учеба закончилась,- вспоминает В. Смирнов. -Меня в составе группы таких же младших лейтенантов откомандировали на Сталинградский тракторный завод для получения танков. Но вскоре отозвали в резерв в Москву, а затем отправили на Северо-Западный фронт, где я попал в 411-й отдельный танковый батальон на должность командира танка Т-34.
Сквозь огонь и пули
...Батальон вел упорные бои в районе Старой Руссы. Здесь Владимир Смирнов принял свое боевое крещение. В беспрерывных атаках на Демянскую группировку врага зрел боевой опыт двадцатилетнего офицера, закалялся его командирский характер. Тридцатьчетверка младшего лейтенанта Смирнова, как и другие экипажи батальона, метко накрывала огневые точки, технику и живую силу противника.
- В одном из тяжелых боев в декабре 1942 года наш танк был подожжен прямым попаданием фашистского снаряда. Экипаж покинул горящую машину и сразу попал под минометный обстрел. Вражеские осколки не пощадили ни одного из нас. Так я получил свое первое ранение... - рассказывает В.В. Смирнов.
После непродолжительного лечения в прифронтовом госпитале бойца направили в 56-й отдельный танковый полк, который станет для него родным до самого конца войны. Вдвойне приятно было попасть в этот боевой коллектив, потому что формировался полк в Горьком, - Владимир был вновь бок о бок с земляками.
В годы войны мне везло на земляков, - говорит Владимир Васильевич.- Когда летом 1943-го наши войска вели подготовку к битве на Курской дуге, в полк прибыла танковая колонна "Кировский колхозник", построенная на средства, собранные жителями Кировской области, которых как соседей я считал земляками. Мы быстро сдружились с пополнением, по-братски помогали освоиться в боевой обстановке.
В июле 1943 года полк, в котором служил Смирнов, в составе 6-го гвардейского мехкорпуса погрузили на платформы и по железной дороге на большой скорости отправили на Курскую дугу. 12 июля, прибыв на одну из прифронтовых станций, спешно разгрузились и стали готовиться к бою.
- Как воочию вижу одну грустную картину тех дней,- вспоминает В. Смирнов. - Получив боевой приказ, танки двумя эшелонами двинулись на вражеский гарнизон в одном из сел. Выбив немцев, мы погнали их дальше. Впереди простиралось ржаное поле. С горечью в душе мы видели, как гусеницы подминали тяжелые колосья, всем существом своим, жалея крестьянский труд...
В те июльские и августовские дни 1943-го экипаж В. Смирнова несчетное количество раз ходил в атаки. Умело, маневрируя на поле боя, используя естественные складки местности и укрытия, совершая обманные маневры, его Т-34 был неуязвим для орудий противника. Слаженные действия экипажа, точный расчет и сметка командира позволяли наносить смертельные удары даже хваленым "тиграм" и "пантерам". На боевом счету танкистов в курских боях 6 уничтоженных танков, 4 автомашины, до двух рот живой силы, несколько огневых точек.
Мастерство командира танка не осталось незамеченным. Приказом командира корпуса Владимир Смирнов был награжден орденом Красной Звезды. Это была первая боевая награда офицера на войне. Одновременно на его погонах появилась вторая звездочка.
С боями - на запад
После завершения Курской битвы 4-ая танковая армия перешла в состав 1-го Украинского фронта и вступила в бои за освобождение Украины. Родной полк В. Смирнова особенно отличился при освобождении г. Каменец - Подольска, за что и получил почетное наименование этого города.
В числе наиболее активных и боеспособных подразделений командованием был отмечен и экипаж Владимира. Их танк, по броду форсировав реку, одним из первых ворвался в город. Под натиском брони немцы трусливо бежали, хотя танкисты в го-роде огонь не вели- берегли жителей, которые радостно встречали освободителей, высыпав из домов на улицы. Но уже вскоре, стремительно пройдя город, танки обрушили огонь на отступающего врага. За высокую активность в боях под Каменец - Подольском Смирнов был награжден вторым орденом Красной Звезды.
А дальше военная удача вновь изменила ему. В ожесточенном бою за город Коломыя от прямого попадания немецкого снаряда в Т-34 Смирнов получил второе ранение и контузию. Молодой крепкий организм выдержал и на этот раз. Едва зажили раны, лейтенант вернулся в строй, занял командирское место в танке.
Теперь бои шли уже на Львовщине. Освобождая город за городом, село за селом, гвардейский танковый полк неотступно преследовал отступающего в Карпаты врага. Танк лейтенанта-орденоносца Смирнова, в общем, строю однополчан без пощады разил противника, мстя за истерзанную землю, за горе и слезы матерей, жен и детей. Его экипаж действовал как хорошо отлаженный механизм. Твердой рукой управлял машиной механик- водитель старший сержант Дьяков, верно, ставил прицел пушки командир орудия старший сержант Куликов, ловко и сноровисто досылал снаряды в казенник заряжающий сержант Шемберов.
- 30 июля 1944 года мы вступили в бой за город Самбор, - рассказывает Владимир Васильевич.- Бой был жесткий и трудный, особенно на улицах города. Мой экипаж успел поджечь два немецких танка и три бронемашины с пехотой, как нас сотряс мощный взрыв. Мы все четверо получили серьезные ранения. Из горящего танка выбирались из последних сил... Этот бой остался в памяти в подробнейших деталях, и я смог увековечить его на своей картине.
Почти три месяца ушло на лечение Владимира в госпиталях. Ранение было настолько серьезным, что врачебная комиссия определяла ему инвалидность. Но лейтенант наотрез отказался от такого заключения медиков и добился отправки на фронт.
Его полк к тому времени ушел далеко на запад. Смирнов, догнав его в Польше, на Сандомирском плацдарме. Здесь офицер узнал, что за боевые заслуги при освобождении Львова и Самбора он награжден орденом Отечественной войны II степени.
В январе 1945-го танки 56-го полка пошли впереди наступающих войск на сильно укрепленную оборону врага. До самой весны беспрерывно вели они бои по освобождению польских городов, вытесняя противника на территорию Германии.
- Мы уходили в глубокие рейды по тылам фашистов, отрываясь от своих войск на 150-200 километров,- вспоминает о тех днях Владимир Васильевич. - Большое зна-чение имели выход нашего полка на реки Одер и Нейсе, форсирование их и прорыв глубокой обороны немцев. Даже не верилось, что мы смогли одолеть такую ко-лоссальную силу...
В тех завершающих боях танкист Смирнов снова проявил лучшие черты бойца-отвагу, мужество, стойкость. Однажды его тридцатьчетверка попала под прямой прицел вражеского орудия и приняла на себя удар осколочно-фугасного снаряда большого калибра. Командира взрывом сильно контузило. Надолго наступила глухота. Но офицер не покинул полк и вскоре опять пошел в бой.
8 марта 1945 года Владимиру Васильевичу вручили четвертый по счету орден -Отечественной войны I степени.
Салют в день рождения
Фронтовики рассказывают, что самой заветной мечтой у них в конце войны было желание во что бы то ни стало дойти до Берлина. Не был исключением в этом и лейтенант В. Смирнов. Все военные годы он не забывал тот разговор с отцом июнь-ским рассветом 1941 -го, когда Василий Леонтьевич, напутствуя сына, наказывал ему "гнать зверя до самого логова".
И вот настал такой день. После изнурительных боев, тесня противника, танкисты первыми вышли к окраинам Берлина.
- Хотелось с ходу ворваться на его улицы, но приказ был иным - стоять у стен фашистской столицы,- рассказывает Владимир Васильевич. - Вперед, нам на зависть, пошла пехота, которая и завершала захват города...
А полк вскоре повернули на Прагу. Идя в передовом отряде корпуса, танкисты сметали на своем пути разрозненные группы врага, уничтожали его технику и укрепленные пункты. Овладев Прагой, гвардейцы пошли рейдом по другим чешским городам.
- В ночь с 8 на 9 мая наша колонна шла намеченным маршрутом на очередной чешский город,- продолжает рассказ В. Смирнов. - Не доходя до него несколько километров, мы поразились увиденному впереди: в сумраке ночи небо расчерчивало множество ракет, слышались беспорядочные выстрелы.
Сбавили скорость, усилили наблюдение. Но предосторожности оказались из-лишними. Достигнув окраины города, мы узнали причину столь яркого фейерверка и шума - победа!..
Нахлынувшая радость, всеобщее ликование до того захватили тогда Владимира, что он совсем забыл, какой это день. И только в какой-то миг, когда его сослуживцы, подхватив командира на руки, с радостными криками подбрасывали его в воздух, он вспомнил, что сегодня у него... день рождения.
Счастливое совпадение победного дня войны и собственного 23-летия навсегда связало воедино оба самые лучшие в жизни праздника Владимира Васильевича.
О послевоенной жизни В.В. Смирнова тоже можно рассказать немало интересного. До 1949 года он числился в кадрах армии, служил в Чехословакии, Германии, на Украине. Уволившись в запас в звании капитана, он недолго искал применение своим силам и рукам на "гражданке". Возглавлял районный комитет ДОСААФ, затем работал инструктором, а позже-заведующим отделом пропаганды и агитации райкома партии. Одновременно с основной работой Смирнов совмещал обще-ственные нагрузки: неоднократно избирался депутатом, секретарем парторганизаций, вел военно - патриотическую пропаганду. В 1958 году уехал на работу на целинные земли Казахстана ".
Когда Владимиру Васильевичу исполнилось 40 лет, его, как и в молодые годы, снова повлекло к педагогике. Он закончил Горьковский пединститут и с 1968 года до самого выхода на пенсию работал в школе N2 учителем и около шести лет - ее директором.
- Есть, наверное, новые задумки? - любопытствую о творческих планах ветерана.
- Хотелось еще что-то успеть написать, позволило бы здоровье... - признается он.
Да, безжалостны годы. А для фронтовиков - вдвойне. Но Владимиру Васильевичу Смирнову грех стыдиться за свой след на земле. Защитил Родину, вырастил троих детей, обучил и воспитал сотни и сотни школьников, написал автобиографическую книгу для наследников, создал галерею прекрасных картин о родном крае. Со-гласитесь, для одного это немало.
Пусть высокопарно, но признаюсь, что пока живут рядом с нами такие люди, нынешнее поколение будет чище и благороднее. Мы невольно подражаем им, восхищаясь их мудростью жизни, душевной теплотой, терпимостью ко всем не-взгодам и верой в Россию. Низкий поклон им за это.
Г. Ветюговский

На войне, как на войне

Нашего земляка Владимира Васильевича Смирнова шахунцы знают как педагога, директора средней школы №2, краеведа, художника. О военных подвигах наслышаны немногие. Повод вспомнить о них и рассказать читателям газеты возник неожиданно. Шахунский поисковик С.Н.Горбачев принес в редакцию газеты наградные листы на Владимира Васильевича, обнаруженные им на сайте в интернете: два ордена Красной Звезды и два - Отечественной войны первой и второй степеней.
Мы передали их дочери, Галине Владимировне Русовой, и попросили написать воспоминания об отце. Сегодня предлагаем их вниманию наших читателей.

Юность, опаленная войной

Владимир Васильевич Смирнов принадлежит к тому поколению, которому выпала честь защищать Родину. Он родился в крестьянской семье в деревне Мураихе Хмелевицкой волости Ветлужского уезда Костромской губернии. Сорокалетние родители и старшие сестры дали младшему и единственному сыну и брату огромный заряд любви, которая помогла ему выстоять в самых трудных обстоятельствах.
Летом 1940 года Владимир поступил на годичные педагогические курсы в Шахунье. Незадолго до выпускных экзаменов - сообщение 22 июня 1941 года о начале войны. Четверо ребят, в том числе и Владимир, направились в военкомат, полные решимости немедленно пойти на фронт. Молодые люди опасались, что Красная Армия разобьет врага и они не успеют повоевать. Усталый военком заверил: призовем чуть позже, а пока сдавайте выпускные экзамены.
В конце весны 1942 года после окончания Краснознаменных бронетанковых курсов лейтенант Смирнов попал на Северо-Западный фронт в 411-й отдельный батальон на должность командира танка Т-34. Участвуя в бесконечных жесточайших танковых атаках осенью 1942 - зимой 1943 годов, видя гибель своих товарищей, молодой танкист понимал, что очередь может дойти в любой момент и до него.

Один шанс из тысячи

Стояли короткие декабрьские дни 1942 года. Проведя успешно очередную атаку под деревней Кошнино, танки укрыли на опушке леса и заняли оборону. В боевой готовности экипажи были весь день и ночь, ни на минуту не сомкнули глаза. Растревоженные немцы вели пулеметный и автоматный огонь.
Вероятно, считали, что сюда стягивается пехота русских, явно боялись ночной атаки. Танкисты тоже были настороже: вдруг неприятель попытается контратаковать, чтобы вернуть утраченные позиции. Утром, наблюдая через перископ, Смирнов увидел бегущих к танку короткими перебежками двух человек. Это были командир роты и его заместитель по политчасти. Забрались в машину и стали уточнять обстановку.
Командир роты сказал, что слаженные действия экипажа обеспечили успех атаки и потому все будут представлены к наградам. Экипажу разрешено было вернуться на исходные позиции и отдохнуть. После двухсуточного нервного напряжения мгновенно пришел сон. Он был прерван голосом зампотеха: «Иди к машине», - услышал Смирнов. «Зачем идти, она рядом с шалашом», - в недоумении ответил Владимир. «Твоя машина на переднем крае, в воронке от авиабомбы».
Оказывается, ночью зампотех решил вытащить из воронки наш танк, попавший туда во время атаки. Пожалел будить Смирнова и механика-водителя, сам сел за рычаги, долго блуждал в темноте, заехал в нейтральную зону и тоже попал в воронку.
Смирнов с водителем пробрались к машине. Воронка от авиабомбы была около семи метров в диаметре. Танк левой гусеницей зацепился за ее край и висел, как над пропастью. Своим ходом он не мог выбраться, ходил по кругу воронки, так как правой гусенице не за что было опереться. Если левая гусеница сорвется, танк воткнется носом в воронку. Нужна буксировка другим танком, но как? Передний край метрах в двадцати. Правда, в наспех выкопанных траншеях солдат не было. Что делать?
В 12 часов дня начался минометный обстрел нашего переднего края. Плотность огня увеличивалась, явно шла артподготовка. Затем огонь прекратился, цепью немцы пошли в атаку. В наших траншеях послышались команды: «Готовь пулеметы!» «Смогут ли наши отбить атаку?» - думал каждый из экипажа, засевшего в танке. Пехотинцы могли отступить, а танкисты не имели права оставить машину. За это расстрел!
Ужасное случилось - наши оставили свои траншеи. Послышалась немецкая речь. По моторному отделению и трансмиссии застучали кованые сапоги. Кто-то ударил по перископу, видимость сразу исчезла. В замке крышки правого люка башни послышался скрежет - немцы пытались его открыть. Надо что-то делать! Решено было Смирнову и сержанту Куликову одновременно выбросить в открытый люк по гранате: один - на моторное отделение, другой - на левое крыло танка. Смирнов, прежде чем открыть люк, подзадержал гранату с выдернутой чекой и только успел выбросить - послышался взрыв. Тут же взорвалась и другая граната. Кто-то спрыгнул с танка, простонал. Наступила мертвая тишина.
Танкисты молча сидели на своих боевых местах. Невеселые мысли лезли в голову. Чтобы отогнать их, Володя вспомнил родной дом. Там, в деревне, мальчишки наверняка уже так укатали гору на санках, на лыжах, что выносит аж на противоположный берег. А на реке под мостом мужики сделали прорубь для полоскания белья, прорубали пешней – ледорубом лунку в полуметровом льду. В нее просовывали пилу и выпиливали красивые квадраты льда, которые вытаскивали из воды веревкой.
Мальчишки выбирали самый чистый прозрачный квадрат, обрабатывали топором, делали ледянки, чтобы кататься с горы.
Сквозь пелену воспоминаний напряженный слух уловил отдаленный, едва доносившийся гул мотора. Послышался слабый лязг гусениц. Его Смирнов узнал бы из тысячи звуков: родные Т-34. «Куда пошли наши? Помнят ли о нас?» Но гул моторов приближался. К нему присоединились орудийные залпы и длинные пулеметные очереди. Снаряды начали рваться рядом с танком. В смотровую щель Владимир увидел, как немцы побежали. Через полчаса радист Кольчик и командир орудия Куликов накидывали буксировочные тросы на крюки подошедшего танка. Никто не знал, что было пережито каждым.
Постоянная смертельная опасность, экстремальные ситуации, гибель товарищей, собственные тяжелые ранения сопровождали Владимира Смирнова до конца войны. Главные вехи его боевого пути: Курская дуга, Каменец-Подольск, Львов, Самбор, Берлин, Прага. Вместе с утратами, огорчениями была искренняя дружба, товарищеская помощь - все, что оставалось в памяти до конца жизни, сделав фронтовые годы незабываемыми.

Козлова Галина Владимировна