Вершинин, Г.
Война стреляла в каждого [Текст] : [боевой путь шофера ЗИСа зенитного расчета из дивизиона С. Товкача А. В. Смирнова] / Г. Вершинин // Знамя труда. - 1996. - 7 мая. - С. 36. - Тп № 57.
Война стреляла в каждого
Поначалу в течение пяти суток Анатолию Смирнову война казалась детской игрой; зенитчики сбивали самолеты, те горели, падали, врезались в землю, взрывались, бойцы радовались удаче. На шестые сутки одна из бомб, может быть даже и случайная, угадала в самый центр расположения зенитного дивизиона, и от двух расчетов остались только груды металла и куски человеческого мяса. Он, Анатолий, вместе с бойцами собирал тогда оторванные руки и ноги, складывал их в наспех сбитый ящик - гроб и молча, сразу поседевший и повзрослевший, стоял над могилой молодых лейтенантов и зенитчиков, не стыдясь первых мужских слез и первых, появившихся в глазах искр ненависти и мщения.
- На войну нас, тогда еще восемнадцатилетних, безусых юнцов, привали в сорок третьем году,- вспоминая, рассказывал Анатолий Васильевич Смирнов, старый солдат, председатель совета ветеранов войны и труда при Хмелевицкой сельской администрации. - Шахунский военком - капитан Молчанов и старший лейтенант Симоненко признали нас мало
рослыми и определили на скороспелки-курсы шоферов - в местный леспромхоз. Затем - Гороховецкий отдельный учебный автомобильный батальон и - под Смоленск. Шоферами на ЗИСы зенитных расчетов -защищать от немецких налетов крупные железнодорожные станции Вязьму,
Ярцево, Издержково...
Сам-то я родом из Момзино, - продолжал он.- Вместе со мной призывались Гена Горюнов из Зятьково, Коля Карепов из Лубянцев, два Александра - Березин и Скопин из Новой речки...
Непосредственно на передовую попал уже под Киевом. Прошел в артиллерийской бригаде тогда еще полковника Куликова (на студобекке-рах - американских автомобилях таскали мы 122-миллиметровые противотанковые пушки) всю Украину, Освобождал Львов, Краков, участвовал в Висло-Одерской операции... Войну закончил под Прагой.
Старый солдат долго молчал.
- Знаете, все можно забыть, но из памяти не выбросишь имен и лиц тех, лето погиб, кто остался там... Война стреляла в каждого. У пули глаз нет, а норовит в каждого попасть: кого в бою не уложила, после войны догнала: Таково уж ее назначение...
Однажды ночью под шквальным огнем немцев войска украинских фронтов - первого и четвертого с большими потерями форсировали Вислу. По понтонным мостам проходили танки, студебеккеры с пушками, на плотах и лодках переправлялась пехота.
Солдат Смирнов исправно шоферил. Дни и ночи войны сделали из восемнадцатилетнего женишка с розой в фуражке смелого и волевого, уже повидавшего и не раз смерть в глаза солдата - шофера. Ему доверили и ему верили. И через Вислу командир дивизиона первым пустил на "плавающий" мост автомобиль Смирнова.
- Говоришь, на Какше вырос? Что-то я такой реки и не слыхивал... -Майор потер ладонью шершавую, давно не бритую щеку.- И на карте не видел.
- Какша - речка маленькая, но с норовом. Разливается, что - те море. А впадает прямо в Волгу,- откровенно врал Смирнов.- И 0;уки в омутах по метру и боле...
- Вот как исправно знающий норов рек и пойдешь по мосту первым,- сказал тогда перед переправой майор,- Не трусь! Я буду с тобой, в твоей кабине.
Совинформбюро об этой ночи сообщит коротко: "Наши войска с боем форсировали Вислу и закрепились на ее берегу. В Висло-Одерском котле оказалась тридцатитысячная армия фашистов…»
Командир дивизии майор Семен Евдокимович Товкач любил солдат. Он знал всех поименно и в лицо. С командира взвода вырос до комдивизиона. Был несколько раз ранен, но живуч. "Отдохнет" в госпитале - и снова на фронт.
Закрепившись на берегу, закопав и замаскировав пушки, дивизион Тов-кача готовился к бою. Майор не скрывал, что бой будет жарким, немцы сделают все, чтобы вырваться из кольца. Пойдут в последний, решительный. Командир наблюдал, как сноровисто, по-хозяйски готовят расчеты к бою Иван Парафиенко, Анатолий Смирнов, старшина Алексей Матусевич... "Кто знает,- думал майор, - останутся ли они живы, дойдут ли до победы?"
Танки пошли клином. Сколько их? Два, три десятка. Уверенные. Злые машины сметали наспех установленные "трехноги", снаряды взрывали землю. Артиллеристы молчали, ждали приказа Товкача: только в упор, только в лоб. И эта команда была отдана. Артиллеристы били наверняка. Они расстреливали танки. И, когда атака была отбита, на поле боя горело 12 танков, сотни трупов лежали на сырой незавоеванной земле.
За этот бой все артиллеристские расчеты дивизиона Товкача были представлены к правительственным наградам. Среди награжденных и Анатолий Смирнов.
Для солдата Смирнова впереди были новые бои. Последний - под Прагой. Зверь на издыхании жесток и свиреп. Многих друзей недосчитывал Смирнов. Кому-то везло, кто-то родился в рубашке. Пули обходили Смирнова. Не тронули они его и после победы. Ему посчастливилось быть личным шофером военачальников, в том числе и командующего восемнадцатой артиллерийской армии Героя Советского Союза Павла Андреевича Курочкина.
Демобилизовался Смирнов только в 1948 году.
- Из четырнадцати боевых и трудовых наград для меня самые дорогие медаль "За отвагу", орден Трудового Красного Знамени и орден Отечественной войны, - рассказывает Анатолий Васильевич, перебирая фронтовые фотографии.
- Медаль "За отвагу"- за Висло-Одерскую операцию. Орден Трудового Красного знамени - за сорок лет непрерывной работы шофером в Шахунском райпотредсоюзе.
- Через 50 лет встретился я в Донбассе со своим боевым командиром Семеном Товкачом. Обещал приехать на нашу с Верой золотую свадьбу.
Анатолий Васильевич вдруг прослезился.
- Вы уж простите. Невы сдают. Такое редко, но бывает.
Г. Вершинин
Г. Шахунья
