Выстояли и победили
(Сивенков Степан Яковлевич)
Воспоминания каждого человека всегда являются отражением той эпохи, в которой он жил. Вот и Степан Яковлевич Сивенков, окидывая мысленным взором прожитую жизнь, считает, что каким бы трудным не было его время, своей судьбой он доволен. Оказалось, что самыми яркими и памятными для него были годы войны. Когда Степана Яковлевича призвали в действующую армию, было ему уже 28 лет. Семейному человеку всегда тяжелее расставаться с родным домом, с привычным укладом жизни. К тому же на руках жены оставлял он маленького сына. Прощальным взглядом Степан Яковлевич окинул улицы родной Стрелки. Притулившуюся на окраине церковь. Впереди его ждала новая фронтовая жизнь. Ветеран войны вспоминает:
- В декабре сорок первого немцы рвались к Москве, были от столицы в 20-25 километрах. В таком положении было не до обучения новобранцев. Вручили мне ручной пулемёт, объяснили, что к чему. И в бой. Из подмосковных лесов мы вышли на равнинные поля, заняли центральные дороги на Волоколамск, Солнечногорск, Клин. Для меня первый бой показался сущим адом. Оглушила канонада орудий. Самолёты на бреющем полёте крушили позиции противника. Танки сходились в поединках. Горели леса, деревни. В кровопролитных атаках сходились пехотинцы. После первого боя как-то не верилось в то, что остался жив. Только тогда, когда в руках оказался котелок с горячей кашей, пришёл в себя, поверил в то, что жив и невредим.
Степан Яковлевич принимал участие в ожесточённых сражениях за освобождение Ржева и Смоленска.
- От Ржева остались лишь груды щебня. Город был полностью разрушен. Отступая, гитлеровцы взрывали, сжигали всё. Бои шли за каждый населённый пункт, за каждую высотку, за каждую переправу. Мосты минировались или уничтожались. Как сейчас помню тихую речку Возузу, что недалеко от Смоленска. После боёв казалось, что она кровоточит.
И всё же сражения за Ржев и другие города были как бы прелюдией перед битвой за Смоленск. Взятие этого города открывало путь к Днепру, Белоруссии. Сражения шли одно за другим. Фашисты от обороны переходили к отчаянным атакам. И тут на помощь приходил пулемётчики. Степан Яковлевич вспоминает:
- Воевали всегда на передовых позициях. Даже пехотинцы в окопах находились за нами. В одном из боёв, неся большие потери, наш пулемётный расчёт около трёх часов удерживал свою позицию. В это время пехотинцы обошли части врага и уничтожили их. За этот бой меня наградили Орденом Красной Звезды.
На памяти у Степана Яковлевича форсирование Дона, Волги и Днепра. Над кручей Днепра солдатское везение ему изменило, был тяжело ранен. Пуля задела позвоночник. Степана Яковлевича парализовало. Начался отсчёт другой жизни, полной страданий. Вернулся С.Я. Сивенков домой калекой. Долгое время был почти неподвижен. Но и тут сказался твёрдый. боевой характер бывшего фронтовика. Через год он стал ходить, правда с помощью костылей, потом — с клюшечкой. И вдруг опять удар: Степан Яковлевич потерял жену. Жизнь казалась беспросветной. Собрал всю силу воли в кулак, фронтовик решил: не поддамся судьбе, помогут добрые люди и сыновья. Сейчас Степан Яковлевич живёт у старшего сына на Ваду. В светле, тепле, накормлен, ухожен.
Не утерпел, спросил Степана Яковлевича, как же он может быть доволен прожитой жизнью, пройдя такой страшный фронтовой путь, перенеся такие страдания?
- Доволен, что долго живу. Доволен достатком, миром в семье сына. Вижу ещё божий свет. Что ещё надо старому человеку?
На прощание я уже протянул руку Степану Яковлевичу, желая ему здоровья. Но он вдруг оживлённо сказал:
- Присядь-ка, на минутку. Забыл сказать тебе самое главное. Я на войне-то как бы и не в счёт. А вот пришлось видеть больших людей, от которых зависели судьбы миллионов солдат. Когда мы стояли в подмосковных лесах, приехал к нам Ворошилов. Я как раз патрулировал просёлочную дорогу. Ворошилов вышел из машины. Я козырнул ему, отставив винтовку на длину руки, как тогда было положено. Ворошилов подошёл ко мне и спросил: «Откуда, солдат, будешь?» Я ответил: «Горьковчанин. Из-под Арзамаса». «Женат?» «Женат. - говорю. - Жену, сына в селе оставил». Ворошилов пристально посмотрел на меня, похлопал по плечу и сказал. «Дай, Бог, тебе выжить». Тут показался немецкий разведывательный самолёт. Ворошилова проводили в блиндаж.
Посчастливилось мне видеть и Жукова. В то время о нём только и говорили. Я также патрулировал дорогу. Жуков прошёл мимо меня с каким-то подполковником в двух шагах. Я отдал ему честь. Жуков поднял руку. Через некоторое время Жуков с передовой вернулся назад. Смотрю, подполковник идёт угрюмый, лица на нём нет. После узнал, что Жуков разжаловал его до майора. Командовать ему больше не пришлось. Стал он заведывать нашими тыловыми складами. Я к чему всё это говорю? Одно появление Жукова в частях на передовой сильно воодушевляло солдат. Мстили мы фашистам за погибших друзей, за Родину. Не было тогда никаких сомнений в том, что мы выстоим и победим.
Жеребцов В.
