Савинова Анисья Григорьевна

Фронтовая многостаночница

 – Моя бабушка – великая труженица. Она всю жизнь прожила для людей, всегда рассчитывала только на свои силы и не просила помощи, – говорит об участнице Великой Отечественной войны Анисье Григорьевне Савиновой ее внучка Наталья. Такие слова можно смело сказать о большинстве людей старшего поколения, особенно фронтовиках. Их характер закален в боях, помыслы нацелены на созидание, мысли благородны. И пусть их великие и малые дела уже в прошлом, им есть чем гордиться, о чем рассказывать. 
Анисья Григорьевна 12 января отметила 90-летний юбилей. Получила поздравление от Президента В.В.Путина, Памятный адрес – от руководства городского округа, военного комиссариата и совета ветеранов. Фотографироваться для нашей газеты отказалась наотрез. Засомневалась, что и события прожитых лет может вспомнить четко, как раньше. Однако то, что довелось пережить ее поколению, из памяти каленым железом не выжжешь.

В Шахунью ее родители переехали из деревни Бобылевка Уренского района в 1936 году. В большой семье кроме Анисьи были еще три сестры и брат. Когда началась война, девушка училась в Муроме ткацкому делу. Новоиспеченных ткачих готовили к отправке в Иваново, на фабрике нужны были рабочие руки, ведь объемы выпуска тканей для солдатского обмундирования резко увеличились. Но Анисья и две ее подружки рванули домой. 

– В такой страшный для всей страны час хотелось поддержать своих родных, – вновь переживая те события, говорит ветеран. – В районе на наш поступок посмотрели сквозь пальцы, но паспорта отобрали. Уже позднее узнали, что вполне могли бы за самоволку схлопотать пять лет лишения свободы.

В Шахунье Анисья нашла более достойное, по ее мнению, применение своим силам – в госпитале, который развернулся в здании Шахунской школы №1. Видеть изуродованные в боях тела солдат, особенно молодых, ее ровесников, было невыносимой мукой. Но человек ко всему привыкает. К тому же была уверенность, что даже в глубоком тылу они помогают фронту. Когда в 1943 году передвижной полевой госпиталь № 2836, выполняя приказ командования, двинулся по направлению к передовым частям, Анисья поехала вместе с ним. 

Эшелон шел в сторону фронта. Первая бомбежка накрыла его в Орле. Здание вокзала на станции было уже разрушено, только стены еще держались. Вот к этим-то стенам и жались молодые испуганные девчонки, выскочившие из состава. Считали последние секунды жизни. Смерть прошла мимо: обдала душной гарью, осколками кирпичей, выброшенными рвавшимися совсем близко снарядами, но пощадила. 

– Наш состав двигался вслед за передовыми частями армии, – вспоминает Анисья Григорьевна. – Постоянная смена места выматывала. Только расквартируемся, как команда – сворачиваться. А ведь весь инвентарь и тяжелораненых на руках надо перетащить. Приходилось быть, как многостаночнице, и медсестрой, и прачкой, и поваром, и сиделкой. Столько крови повидала, что могла бы стать хорошим хирургом. Госпиталь часто располагался прямо в поле. Операции делали в абсолютно неподходящих условиях, в землянках, где в сырых осыпавшихся стенах копошились черви, ползали пауки. В Брянской области большое поле было усыпано трупами, а убирать их некому. Рядом в озере вода окрасилась в розовый цвет, но ее брали и для приготовления пищи, и для стирки бинтов. 

В городе Клинцы госпиталь расположился в здании райвоенкомата. В нем, видимо, раньше содержались наши военнопленные, на стенах было выцарапано множество фамилий. Немцев буквально накануне выбили из поселка. От них остались оладьи и каша, которые медперсонал с голодухи доел без всякой брезгливости и зазрения совести.

В Польше местное население принимало любезно. Но всех, кто выходил из госпиталя, предупреждали: будьте осторожны, могут отравить. Были известны случаи отравления виски. В городе Швец раненых разместили в пансионате, в котором отдыхали немецкие летчики. Здесь было тепло и сытно, и впервые с момента отъезда из Шахуньи спали на чистых простынях.

Весть об окончании войны персонал госпиталя и раненые встретили в небольшом городке в 70 километрах от Берлина. Сколько было ликования, слез радости – не передать словами.

 Домой Анисья Григорьевна вернулась в октябре 1945 года. Устроилась в районную больницу, здесь работала знакомая ей по госпиталю Зоя Ивановна Федосимова. 

На протяжении 33 лет Анисья Григорьевна готовила на пищеблоке Шахунской ЦРБ еду, вкладывая в этот процесс частичку своей души, веря, что и от ее усилий в определенной степени зависит выздоровление пациентов стационара. Ветераны больницы – и врачи, и медсестры – до сих пор помнят ее, называя, как и в былые годы, «наша тетя Анна».

В общей сложности Анисья Григорьевна выработала 53 года стажа. Минуло 15 лет, как овдовела. Для дочери и внучек она самый дорогой и почитаемый человек. Правнучки гордятся своей прабабушкой. В школьных сочинениях и Валерии, и Юлии она главное действующее лицо. Каждый год 9 Мая они приходят, чтобы поздравить бывшую фронтовичку с Днем Победы.

Галина Модина

Фронтовая многостаночница

 – Моя бабушка – великая труженица. Она всю жизнь прожила для людей, всегда рассчитывала только на свои силы и не просила помощи, – говорит об участнице Великой Отечественной войны Анисье Григорьевне Савиновой ее внучка Наталья. Такие слова можно смело сказать о большинстве людей старшего поколения, особенно фронтовиках. Их характер закален в боях, помыслы нацелены на созидание, мысли благородны. И пусть их великие и малые дела уже в прошлом, им есть чем гордиться, о чем рассказывать. 
Анисья Григорьевна 12 января отметила 90-летний юбилей. Получила поздравление от Президента В.В.Путина, Памятный адрес – от руководства городского округа, военного комиссариата и совета ветеранов. Фотографироваться для нашей газеты отказалась наотрез. Засомневалась, что и события прожитых лет может вспомнить четко, как раньше. Однако то, что довелось пережить ее поколению, из памяти каленым железом не выжжешь.

В Шахунью ее родители переехали из деревни Бобылевка Уренского района в 1936 году. В большой семье кроме Анисьи были еще три сестры и брат. Когда началась война, девушка училась в Муроме ткацкому делу. Новоиспеченных ткачих готовили к отправке в Иваново, на фабрике нужны были рабочие руки, ведь объемы выпуска тканей для солдатского обмундирования резко увеличились. Но Анисья и две ее подружки рванули домой. 

– В такой страшный для всей страны час хотелось поддержать своих родных, – вновь переживая те события, говорит ветеран. – В районе на наш поступок посмотрели сквозь пальцы, но паспорта отобрали. Уже позднее узнали, что вполне могли бы за самоволку схлопотать пять лет лишения свободы.

В Шахунье Анисья нашла более достойное, по ее мнению, применение своим силам – в госпитале, который развернулся в здании Шахунской школы №1. Видеть изуродованные в боях тела солдат, особенно молодых, ее ровесников, было невыносимой мукой. Но человек ко всему привыкает. К тому же была уверенность, что даже в глубоком тылу они помогают фронту. Когда в 1943 году передвижной полевой госпиталь № 2836, выполняя приказ командования, двинулся по направлению к передовым частям, Анисья поехала вместе с ним. 

Эшелон шел в сторону фронта. Первая бомбежка накрыла его в Орле. Здание вокзала на станции было уже разрушено, только стены еще держались. Вот к этим-то стенам и жались молодые испуганные девчонки, выскочившие из состава. Считали последние секунды жизни. Смерть прошла мимо: обдала душной гарью, осколками кирпичей, выброшенными рвавшимися совсем близко снарядами, но пощадила. 

– Наш состав двигался вслед за передовыми частями армии, – вспоминает Анисья Григорьевна. – Постоянная смена места выматывала. Только расквартируемся, как команда – сворачиваться. А ведь весь инвентарь и тяжелораненых на руках надо перетащить. Приходилось быть, как многостаночнице, и медсестрой, и прачкой, и поваром, и сиделкой. Столько крови повидала, что могла бы стать хорошим хирургом. Госпиталь часто располагался прямо в поле. Операции делали в абсолютно неподходящих условиях, в землянках, где в сырых осыпавшихся стенах копошились черви, ползали пауки. В Брянской области большое поле было усыпано трупами, а убирать их некому. Рядом в озере вода окрасилась в розовый цвет, но ее брали и для приготовления пищи, и для стирки бинтов. 

В городе Клинцы госпиталь расположился в здании райвоенкомата. В нем, видимо, раньше содержались наши военнопленные, на стенах было выцарапано множество фамилий. Немцев буквально накануне выбили из поселка. От них остались оладьи и каша, которые медперсонал с голодухи доел без всякой брезгливости и зазрения совести.

В Польше местное население принимало любезно. Но всех, кто выходил из госпиталя, предупреждали: будьте осторожны, могут отравить. Были известны случаи отравления виски. В городе Швец раненых разместили в пансионате, в котором отдыхали немецкие летчики. Здесь было тепло и сытно, и впервые с момента отъезда из Шахуньи спали на чистых простынях.

Весть об окончании войны персонал госпиталя и раненые встретили в небольшом городке в 70 километрах от Берлина. Сколько было ликования, слез радости – не передать словами.

 Домой Анисья Григорьевна вернулась в октябре 1945 года. Устроилась в районную больницу, здесь работала знакомая ей по госпиталю Зоя Ивановна Федосимова. 

На протяжении 33 лет Анисья Григорьевна готовила на пищеблоке Шахунской ЦРБ еду, вкладывая в этот процесс частичку своей души, веря, что и от ее усилий в определенной степени зависит выздоровление пациентов стационара. Ветераны больницы – и врачи, и медсестры – до сих пор помнят ее, называя, как и в былые годы, «наша тетя Анна».

В общей сложности Анисья Григорьевна выработала 53 года стажа. Минуло 15 лет, как овдовела. Для дочери и внучек она самый дорогой и почитаемый человек. Правнучки гордятся своей прабабушкой. В школьных сочинениях и Валерии, и Юлии она главное действующее лицо. Каждый год 9 Мая они приходят, чтобы поздравить бывшую фронтовичку с Днем Победы.

Галина Модина