Панкратов Борис Семенович

Ветеран
(Панкратов Борис Семенович) Вазьян
В январе 2014 года нашему отцу, Панкратову Борису Семеновичу, в честь окончательного снятия блокады Ленинграда и освобождения Ленинградской области вручили Памятный знак «Участнику Великой Отечественной войны 1941-1945 годов от благодарных нижегородцев»
за подписью губернатора Шанцева. На груди отца уже есть несколько медалей и знаков за это грандиозное событие: Знак «50 лет прорыва блокады Ленинграда» от Объединенного Совета ветеранов 2-ой Ударной армии, Памятная медаль « В честь 60-летия полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады» от Правительства Санкт-Петербурга, медаль «В память 300-летия Санкт-Петербурга» от имени Президента Российской Федерации. Мы очень гордимся своим папой и стремимся все больше и больше узнавать о его военном пути.
В детстве я очень любила залезать в небольшой сундучок, стоящий на полу возле маминой кровати. Нет, он не запирался, но открывать его крышку нам, детям, строго запрещалось. Мама грозила пальцем и таинственно, шепотом, говорила: «Нельзя, там документы!» Этим она еще больше подогревала наше детское любопытство, и как только все уходили из дома, открывала его крышку и осторожно перекладывала содержимое. Мои братья тоже, наверное, туда заглядывали, но разговоров об этом мы никогда не вели. Ничего ценного в сундучке не было. Были какие-то разрисованные бумаги, как я потом узнала-облигации, несколько свертков с вещами, а именно, узорный батистовый платочек с завернутыми в него маленькими женскими часиками. Я знаю, что этот подарок папа привез маме с фронта, чем она очень гордилась и надевала часики в большие праздники, там же лежал большой полог от зыбки, перешитый из старинною сарафана. Под этим пологом она перекачала нас пятерых. Какие-то туфли на высоких каблуках, крестики, свертки еще с какими-то книжечками, пачки писем. А на самом дне лежал толстый, вытертый бумажник с многими отделениями, в бумажнике лежали с десяток тоненьких одинаковых книжечек. Я выбрала одну, потолще, серого цвета и развернула ее. Внутри был вклеен сложенный вчетверо листок. Развернув листок, я прочитала крупные буквы: «За нашу‚ Советскую Родину. СССР. Удостоверение. За участие в героической обороне ЛЕНИНГРАДА Панкратов Борис Семенович Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 декабря 1942 г. награжден медалью «ЗА ОБОРОНУ ЛЕНИНГРАДА». От имени Президиума Верховного Совета СССР медаль «За оборону Ленинграда» вручена 14 августа 1943 г. № Ф 33821». Далее шли подписи и печать. В бумажнике были еще Удостоверения к нескольким медалям и трем боевым орден, но меня поразило именно это, - за Ленинград.
Отец в детстве нам о войне ничего не рассказывал. Для меня, семилетней девочки, это было настоящее открытие! Наш папа оборонял Ленинград! Наш папа - герой! Рассказывать о своем боевом пути отец начал только с возрастом, когда мы, его дети, выросли, выучились. Слава богу, он жив до сих пор, ему 92-ой год. Болеет. Но войну помнит, как вчера. Мы с ним записали о его жизни столько, что хватит на целую книгу. И я до сих пор стараюсь вызвать его на откровение.
Война для него началась в ноябре 1942 год, когда он после ускоренного курса Московского пулеметно-минометного училища в звании лейтенанта прибыл на Волховский фронт. Он - командир минометного взвода 1236 стрелкового полка 372 дивизии, которая в составе 2-ой Ударной армии Волховского фронта на тот момент участвовала в прорыве блокады в январе 1943 года. Надо сказать, что в составе этого полка и дивизии он прошел всю войну. Имел несколько ранений, в том числе и тяжелых, но каждый раз после госпиталя догонял своих товарищей. Вслед за прорывом блокады их дивизия освобождала Ленинградскую область, город Новгород, Новгородскую и Псковскую области, потом Выборг, Эстонию, Литву и Латвию, штурмовали Кенигсберг с победными боями в составе 2-го Белорусского фронта, прошли Польшу и Германию. К концу войны их полк имел звания: Выборгский, ордена Красного Знамени и ордена Александра Невского 372 дивизия, а также стали носить имя Краснознаменной Новгородской. Такие звания и награды доставались не просто. Первоначально 372 дивизию формировали в Бийске, на Алтае, из рабочих и крестьян Сибири. Формировали и давали наказ бить фашистов и освободить от блокады героический Ленинград. За годы войны дивизия пополнялась и москвичами, и уральцами, и узбеками, но об этом великом наказе в дивизии знал каждый.
Прорыв блокады папа вспоминает так:

- Наша дивизия заняла позиции в районе Гайтолово и Верхней Назии, это северное крыло Волховского фронта. Весь ноябрь, до 14 декабря 1942 года фронт тщательно готовился к прорыву, укреплялись позиции. Местность болотистая, блиндажи рыть было нельзя, они сразу заполнялись водой. Поэтому для укрытий ставились два щита из досок и пространство между ними забивали мокрым грунтом. Все это замерзало и защищало от осколков. Дивизию укрепили минометным полком, создали мощные артиллерийские группы. В это же время был назначен новый командир 372 дивизии - полковник Петр Иванович Радыгин, старый вояка, жесткий и требовательный командир. Работа велась усиленно. Оборудовали командные пункты полков и батарей, создавались макеты боевых позиций противника, велась учеба на всех уровнях, устанавливалась надежная телефонная связь, активизировалась партийно-политическая работа. Общая задача Волховского и Ленинградского фронтов – встречными ударами выйти на рубеж: 1-ый поселок и 5-ый поселок - Синявино, отсечь Шлиссельбургскую группировку врага, уничтожить ее и прорвать блокаду. Наступление было назначено на 12 января 1943 года. Наш участок прорыва представлял мощный укрепрайон с системами противопехотных и противотанковых препятствий, инженерных конструкций вдоль глубоких канав на Синявинскх торфоразработках. Множество артиллерийских пулеметных позиций, сплошные минные поля, густые проволочные заграждения и два довольно высоких вала. покрытых льдом. Обороняли их хорошо вооруженные отборные немецкие части. Поселок №8, который штурмовала наша дивизия, обороняли 700 немецких солдат и офицеров, в нем находилось 16 дзотов. Всего же, было пять опорных пунктов или узлов сопротивления врага: Липки, Рабочий поселок №8, роща Круглая, Гайтолово и Тортолово. 12 января в 9 час. 30 мин. дрогнула земля. Фронты обрушили на врага всю мощь своей артиллерии. Более 4,5 тысяч орудий и минометов вели огонь по противнику. Впервые за последние месяцы войны не было лимита на снаряды. В моем взводе 50-мм минометов солдаты сбрасывали полушубки и шинели, посылали снаряд за снарядом. Стоял сплошной вой. Артподготовка длилась почти два часа. Казалось, что впереди перепахано так, что ничего живого не осталось.
Полки пошли в атаку. Мы обошли 8-ой поселок слева, глубоко вклинившись в позиции врага. Но в первый день поселок взять не удалось. В траншеях и дзотах остались пулеметчики и автоматчики, особенно прикованные штрафники смертники. Полки несли большие потери. И только 15 января наш 1236 полк при поддержке 122 танковой бригады вошли в 8-ой поселок. В ночь на 17 января нам было приказано поддержать артиллерийским огнем наступление 1240 стрелкового полка нашей дивизии, который вел наступление в районе 1-го поселка. Прорыва в первые дни не получилось. Ночью немцы подтянули свежие силы. Противостояние было страшное. На КП дивизии прибыл генерал армии Г.К. Жуков. Он приказал завершить операцию в течение суток. В бой введен последний резерв дивизии - разведывательная рота и сводный батальон 1240 полка. Это были самые опытные, самые отчаянные головорезы, о которых в дивизии ходили легенды. Отряд пополз ночью под пулеметным огнем при зареве горящих торфяников. Разведчикам удалось уничтожить пулеметное гнездо. Батальон в полной темноте сумел окружить поселок с северо-востока и юга, а потом все по команде устремились в атаку, - 1-ый поселок был захвачен.
В 9 час. 30мин. 18 января этот же сводный батальон 1240 полка 372 дивизии встретился с 123 отдельной стрелковой бригадой Ленинградского фронта. Кольцо блокады было прорвано. В течение дня были уничтожены опорные пункты противников, все южное побережье Ладожского озера было очищено от врагов, создался коридор шириной 8-11 километров. Через 20 дней по этому коридору была проложена железная дорога, пошли поезда. Потери полков были огромными, особенно среди разведчиков. Всех убитых перенесли на крутой берег реки Назия и похоронили в братской могиле, назвав ее могилой героев-разведчиков. Это в полутора километрах от деревни Апраксин Двор. Это было и мое первое боевое крещение.
29 января при обстреле был ранен осколком снаряда в колено правой ноги. Отбыл в госпиталь. Но уже в конце февраля я вернулся в полк, который снова занимал позиции на берегу Назии в деревне Вороново. Теперь уже казалось, что прорвать оборону было легче, но вот как удержать прорыв и вести дальнейшее наступление… С приходом теплых дней снег и вода затопили траншеи. Приходилось иногда стоять по грудь в воде. Передовая немецкая траншея местами приближалась к нашей до 50 метров, и она расположена на более высоком месте Люди подсыпают бруствер, делают лежачие места на сухом. Но ночью примораживает, шинель превращается в ледяной панцирь. В марте и апреле было предпринято несколько попыток наступления 8-ой армии в районах Карбусели и Гайтолово. Но безуспешно. Во время противостояния особое внимание уделялось артиллерии. Но у нас опять был лимит на снаряды. У немцев появляется шестиствольный миномет, который путешествовал вдоль линии фронта и поливал наши позиции огнем. При этим он ревел как осел и был прозван нашими «ишаком». Этот ишак так надоел, что группа добровольцев под руководством начальника артиллерии полка капитана Мещанина взялась отбить этот миномет у врага. Действительно, через несколько дней они подвезли «ишака» на грузовой машине к штабу палка, развернули его и дали залп по немцам. Но перестарались. Немцы открыли такой мощный огонь, что снесли с лица земли и миномет, и полковые землянки.
В июле-августе 1943 года в ходе Минско-Синявинской наступательной операции войска Волховского фронта прорвали оборону и начали наступать. Почти беспрерывно на всех направлениях действовала артиллерия. Армия получала новое вооружение, появились «Катюши». Мы получили новые минометы. Старые имели невысокие боевые качества, но солдаты любили их за поддержку на передовой. Солдаты вновь проявили чудеса героизма. На моих глазах погиб командир батальона нашего палка, мой друг капитан Зорин, который всегда был впереди. Стрелковые полки отвоевывали метр за метром, траншею за траншеей. Потери, потери, потери… И вновь огромную роль в наступлении играли разведчики, солдаты необычайной храбрости и риска. О них в войсках говорили с придыханием и с огромным уважением. Полковая разведка по уставу изучает ближнего противника. Чтобы вести наступление, надо знать, какие части перед вами, какая у них огневая система, виды вооружений, типы заграждений и др. Чем больше знает командир о противнике, тем больше процент успеха при наступлении. Мне только что исполнился 21 год, я был физически крепким парнем и уже опытным воином. И я решил, что, если умирать, так с музыкой. Написал рапорт с просьбой перевести меня в разведку. Командир полка А. Ф. Татаран выслушал, долго беседовал со мной, я вышел от него командиром взвода полковой разведки. У меня не было опыта разведки, но во взводе были настоящие асы.
“29 августа 1943 года мы получили приказ проникнуть в один населенный пункт в районе станции Мга, где расположился штаб немецкого батальона. Надо сказать, что тогда в наших батальонах разведок не было. Ночью 12 разведчиков полка перешли линию фронта и, преодолели линию обстрела без потерь, вышли в район расположения штаба. Сняв часового, мы ворвались в дом, расстреляли всех, двоих связали. Захватили документы, радиостанцию. Заняли оборону на окраине села и дали две красные ракеты – сигнал к наступлению нашему полку. Шквал огня поднялся: с той и с другой стороны. Я получил осколочные ранения бедра и грудной клетки. Товарищи вытащили меня на плащ-палатке, но задание мы выполнили. За эту разведку я был награжден первой наградой - орденом «Красной Звезды».
Ранение отца было серьезным, и он попал в госпиталь надолго. Перенес несколько операций. Но потом все равно догнал свой полк. И еще успел поучаствовать в освобождении Луги, а затем и Выборга.

- Наши стрелковые попки 372 дивизии при поддержке танковой бригады ворвались в Выборг так неожиданно, что немцы не успели эвакуироваться. Мы на танках, а они на лошадках улепетывают рядом. Командиры полков потом такой нагоняй получили от Радыгина, что фланги оставит без прикрытия, - вспоминает отец, - Но победителей не судят, полкам присвоили почетное звание - Выборгские. 27 января 1944 года ленинградцы и вся страна праздновали полное освобождение Ленинграда от захватчиков. В приказе Верховного Главнокомандующего от 23 февраля 1944 года содержалась высокая оценка достигнутого: «Великая победа достигнута нашими войсками под Ленинградом. Наши войска взломали мощную систему долговременных, глубоко эшелонированных укреплений противника, разгромили сильную группу немецких войск, полностью освободив Ленинград от вражеский блокады и варварских артиллерийских обстрелов».
Надо только добавить, что 372 стрелковая дивизия с честью выполнила наказ сибиряков, и пошла дальше.