Кузнецов Василий Иванович

Вызывали огонь на себя

Думаем, для читателей нашей газеты представляют большой интерес не только публикации о фронтовиках и работниках тыла, но и воспоминания самих участников Великой Отечественной войны. Один из таких материалов прислал в редакцию Василий Иванович Кузнецов из посёлка Сявы. Он — бывший солдат-пехотинец, артиллерист и связист. Трижды ранен. Награжден орденом Красной Звёзды, орденом Славы III степени, медалью «За боевые заслуги». После войны В. И. Кузнецов работал на Сявском лесохимзаводе — диспетчером на железнодорожной ветке, юристом.
Хорошо помню воскресенье 15 июня 1941 года. Привезли нас по спецнабору раннего призывного возраста в город Белая Церковь для прохождения военной службы. Стояло тихое солнечное утро. Цвели сады, и ничто не предвещало беды. Но В следующее воскресенье, 22 июня, мы были разбужены шумом немецких самолетов и разрывом бомб.
Так началась моя военная служба и длилась до конца 1946 года. Войну закончил на берегах Балтики штурмом Кенигсберга. Испытал горечь отступления и радость победы.
50 лет прошло, от последних зал вспоминаются.
Было это 3 ноября 1944 года. Ранним утром на наш наблюдательный пункт (НП) прибежал с НП 5-ой батареи Кузнецов и сообщил, что в темноте его ударил по голове гранатой немец. Кузнецов упал, а немец погиб от разорвавшейся в руке гранаты.
Вскоре мы услышали шум немецких танков.
Командир 2-го артдивизиона капитан Зудин приказал Кулешову выдвинуться на ПНП и докладывать обстановку. Вскоре Кулешов позвонил: «Идут танки, что делать?» Зудин приказал оставаться на месте.
Вторично Кулешов сообщил, что танки проходят его и направляются к нам. Комдив вновь приказал оставаться на месте. На этом голос Мити Кулешова замолк. Танки нарушили связь и окружили наш НП.
Он размещался в железобетонном помещении. На крыше — метровый слой земли. Впереди хорошо просматривался г. Гольдап. Слева — большое озеро. За спиной — открытая местность. Клочок лесопосадки и дальше — большой лес.
Комдив сказал: «Будем вызывать огонь на себя». Боясь подвергнуть опасности огневики, огонь не открыли. При повторном требовании на нас обрушилась масса снарядов. Мы их встретили с большой радостью. Снаряды ложились точно, рвались и на нашей крыше. Танки отошли в лощину. Зудин поблагодарил огневиков, и огонь перенесли дальше на цель. Мы перекурили и обменялись домашними адресами.
Вскоре вновь подошли танки и открыли интенсивный огонь из орудий и пулеметов. Болванками пробивали стены, разбили рацию, смертельно ранили радиста Васю Суслова. Мы остались без связи и почувствовали тоскливое одиночество.
Воздушной волной от болванок сбивало с ног, ранило осколками цемента. Мы задыхались от пыли. Рушились стены, автоматы отказывали в стрельбе. Стало ясно, что до ночи не продержаться. Еще раз проверив обстановку, установили, что с одной стороны немцев не видно. Мы выскочили в окошко и побежали в сторону своих.
Наш отход противник заметил, и часть танков бросилась за нами, ведя огонь из пулеметов. Мы добежали до посадки и сунулись в нее, Подбежал ординарец Плотников и сообщил, что Зудин ранен. Возвратившись, пошли к Зудину, но стоящие там немцы нас не допустили. Загнали в посадку, и танки ходили кругом нас, как бы неся охрану,
Начали сгущаться сумерки, а нам нужно было чуть-чуть продержаться и в темноте вырваться в большой лес. Мы ползали от опушки к опушке лесопосадки, удаляясь от танков.
Вдруг танки остановились. Хорошо был слышен немецкий разговор и топот ног да шелест опавшего листа. Немцы начинали прочесывать лесок. Мы вскочили и побежали в большой лес.
Стало темно. Навстречу попадали танки, автомашины. От шума и страха ноги отказывали. Один за другим падали. Вскакивали, бежали и опять падали. Наконец шум от нас удалился. Мы стали успокаиваться, собираться в кучку и вскоре вошли в лес. В лесу было тихо. Мы почувствовали себя вне опасности и тронулись к своим.
Из восьмерых нас вернулось трое. Все, как было, мы доложили начальнику штаба дивизиона Кузьменко, и он разрешил нам сутки отдыха. Я, не раздеваясь, лег спать, но в голове продолжали крутиться мысли о пережитом. Особенно беспокоило отсутствие вестей от Кулешова и Зудина. Ведь вместе с ними в непрерывных боях прошли от Орши и вступили на территорию Германии.
Кулешов Дмитрий Емельянович из Краснодара. Часто вспоминал стареньких родителей. В госпитале наши кровати стояли рядом. Вместе выписались, ехали на фронт и попали в один взвод управления связистами.
Через неделю Митя вышел к нам совсем отощавший и больной. Остался жив и комдив напитан Зудин, На следующее утро вышел отставший от нашей группы Овчинников. Он набрел на комдива и помог ему довраться до госпиталя.
И теперь я часто вспоминаю своих фронтовых друзей, связи с которыми, видимо, потеряны навсегда.

В. КУЗНЕЦОВ, инвалид войны,
п. Сява