Камнев Федор Иванович

Моего деда с двухлетнего младенческого возраста воспитывала только мать- сельская учительница - Мария Фёдоровна Морозова. Он родился 5 декабря 1924 года в в с. Б.Мурашкино Нижегородской губернии. Его звали Коробов Ю.А. служить на войну он ушёл, когда ему было всего 17 лет- 25 августа 1942 года.
Ехали они на войну на поезде. «Зелёной улицей», минуя полустанки и небольшие станции, их эшелон почти без остановок гнал к фронтовой полосе в сторону осаждённого Ленинграда. И вдруг раздался резкий скрежет зажатых в колодки тормозов колёс теплушки.
- Воздух!- раздался чётко звучный голос командира. И тут началось невообразимое: взрывы бомб, треск пулемётных очередей, вой моторов. Пикирующих бомбардировщиков, громивший почти в упор с воздуха их эшелон с бронемашинами и личным составом.
Было страшно. В небо поднимались осколки бронемашин и частицы людей. Когда всё это происходило, мой дед подбежал к водителю, который словно застыл на месте, взял его за руку и буквально вытолкнул его и себя из эшелона. Они упали на место только что разорвавшейся фугаски, оба на мгновение потеряли сознание, а когда очнулись, то дед посмотрел на водителя, который потерял где-то шапку и увидел в нём седого мужика. Это произошло то ли из-за взрыва, то ли из-за испуга. Вот такое было их боевое крещение. Ну что поделать: на войне как на войне.
Потом моего деда назначили командиром отделения, затем- взводным 11-ого отдельного сапёрно-штурмового батальона. «Работа наша простая»,-говорил дед, - «поставил мины, снял, расчистил проход для пехоты, сам с нею «первым», взрывайся в расположении врага и создавай плацдарм для других наступающих. И главное помнить, что сапёр-минёр ошибается только один раз, другого раза не будет, а если и останешься живым, то всё равно госпиталь не минуешь»
Дед это усвоил твёрдо, когда ставил с бойцами противопехотные и противотанковые мины.
Ещё говорил, что с немецкими минами бороться сложно, полностью автоматизированная и знающая своё дело шпринг- мина поднималась вверх на 30 см, ба бах, и ты весь в дырах- около 360 шрапнельных шариков вылетали из неё.
Однажды они набрели на одну деревушку, взяли её, немцы отступили без боя. Они пошли с одним приятелем осматривать местность, приятель подошёл к одному домику и через окошко увидел шикарный стол, полностью накрытый, даже с двумя бутылками нераспечатанного шнапса. Он позвал моего деда к нему и захотел зайти во внутрь. Мой дед сказал ему, что лучше не стоит туда соваться и лучше позвать других минёров. Пройдя несколько шагов, мой дед услышал взрыв и подумал: «Всё, друга больше нет.». Забыл, наверное, на минуту о той самой заповеди, что сапёр и минёр ошибаются только один раз…
Так же Ю.А. Коробов был и военным переводчиком, хотя и институт иностранных языков окончил после войны. Потом стал преподавателем немецкого языка.
Бабушка на войне не была, по словам она училась в институте.
Конечно, война оставила свой отпечаток в жизни каждого из них.

Воротынская средняя школа

Реферат
по истории

Война в моей семье.

Выполнил: Максин Андрей, 10 «а».

Воротынец.

31 августа 1994 года «Воротынская газета»

К 5О-летию Великой Победы
СУДЬБА СОЛДАТА
Так уж сложилась жизнь у Юрия Андреевича Коробова, с двухлетнего младенческого возраста его растила и воспитывала только мать - сельская учительница Мария Федоровна Мо розова. Она помогла ему встать на ноги, получить среднее образование, привила любовь к педагогическому труду, которому он верен и по сей день, хотя уже 11 лет как на заслуженном отдыхе. Мать же его, 17-летнего парня, 25 августа 1942 года благословила, отправляя на войну. Она и встретила его у порога своего дома - повзрослевшего, умудренного житейским опытом, прошедшего фронтовыми путями от родной Волги до Берлина, теперь уже не безусого юнца, а статного 23-летнего мужчину в ладно облегавшем его кителе с золотыми офицерскими погонами. Но это было уже весной 47-го, через четыре с половиной года.
А до этого в Выксе Ю. Коробов познавал азы армейской службы и военной профессии. Здесь проиграла ему и товарищам - выпускникам 45-го учебного автобронеполка музыкальная команда традиционный марш «Прощание славянки». И впереди был фронт.
Минер
«Зеленой улицей», минуя полустанки и небольшие станции, их эшелон почти безостановочно гнали к фронтовой полосе в сторону осажденного Ленинграда. И вдруг резкий скрежет зажатых в колодки тормозов колес теплушки.
— Воздух! - раздался чей-то звучный командирский голос.
И тут началось невообразимое: взрывы бомб, треск пулеметных очередей, вой моторов пикирующих бомбардировщиков, громивших в упор с воздуха наш эшелон с бронемашинами и личным составом. Страшный грохот, султаны взрывов, поднимающие в воздух людей, остатки платформ, вагонов, разбитых броневиков. Так и не состоявшийся командир одного из них, теперь уже не существующей технической единицы, сержант Юрий Коробов, выскочивший из теплушки, дернул за руку своего водителя. Оба шлепнулись в свежую воронку только что взорвавшейся фугаски. Так и лежали в болотистой хляби под пронизывающим декабрьским холодом до конца налета эскадрильи фашистских «Ю-86».
Когда поднялись, Коробов ахнул, взглянув на голову потерявшего ушанку водителя:
- Мишка, что с тобой?
- А что?
- Гляди! - командир подал осколок зеркала. Взглянул в него Мишка и заплакал. За несколько минут пережитого ужаса у него поседела голова.
Вот таким было их боевое крещение.
Танкистские эмблемы, что были рядом с эмалевыми треугольничками младшего командира, Юрию Коробову пришлось снимать в запасном полку, где пока и не ожидалось ни танков, ни бронемашин. Назначили его вначале командиром отделения, а затем взводным в 11-й отдельный саперно-штурмовой батальон.
- Работа наша простая, - наставляли новичков ветераны штурмового, - поставил мины, снял, расчистил проход для пехоты, сам с нею первым эшелоном врывайся в расположение врага и создавай плацдарм для других наступающих. И главное помни: у тебя нет права на ошибку. Сапер-минер ошибается только один раз. Другого раза не будет, если и останешься живым, то все равно госпиталя не минуешь...
И это твердо усвоил Ю. Коробов, когда ставил с бойцами свои советского производства противопехотные и противотанковые мины, очищал «ничейную» нейтралку от немецких различного назначения мин с одним, двумя, тремя, а то и с четырьмя взрывателями как нажимного, так и натяжного действия. Особенно коварной была так называемая шпринг-мина, прыгающая при взрыве над землей до 30 сентиметров и разбрасывающая с огромной силой вокруг себя заряд смертоносной начинки из 360 шрапнельных шариков.
Были, конечно, и потери. Но в основном красноармейцы подразделения, которым командовал Коробов, четко и безошибочно действовал и чуткими пальцами, щупами и миноискателями. Воевал он в то время в составе Волховского фронта по разрыву блокадного кольца Ленинграда.
Однажды, разгоряченные боем, ворвались саперы-штурмовики в одну деревушку. Враг оставил ее без боя.
- Стоп, - скомандовал командир роты.- В избы не входить. Могут быть сюрпризы. Минерам приступить к осмотру!
Пока группа солдат работала со щупами и миноискателями, два взводных - лейтенант Лысков и старший сержант Коробов - подошли к одному из приличных домиков с резными наличниками окон, заглянули через стекла внутрь.
- Мать честная! — восхищенно проговорил Лысков. - Погляди, Юра, какой шикарный стол?
И точно. В горнице стоял стол с различными закусками и двумя бутылками нераспечатанного шнапса. Не успели, видно, хозяева закусить из-за внезапного удара наших штурмовиков.
- Айда, закусим! - потирая руки, заулыбался лейтенант.
- Не торопись,— урезонивал его Ю. Коробов. - Подожди, сейчас вызову минеров. Проверим, и уж тогда.
Пока он уходил в расположение взвода, за спиной раздался сильный взрыв. Ни домика, ни стола с закусками, ни шнапса, ни лейтенанта... Забыл он, наверное, на какие-то минуты ту заповедь, что минер ошибаемся только раз...
Военный переводчик
Старшее поколение помнит, что после разгрома немецко-фашистских войск под Москвой, Сталинградом, прорыва блокады Ленинграда и Орловско-Курской битвы началось победоносное наступление Красной Армии по всем фронтам. И тогда же были спланированы и успешно осуществлялись десять грандиозных стратегических операций, которые изучались впоследствии в военных училищах и академиях как десять сталинских ударов, приведших к падению Берлина. К моменту первого такого удара Ю. А. Коробов уже в звании младшего лейтенанта командовал ротой в составе 48-й гвардейской орденов Суворова и Кутузова стрелковой дивизии.
Получилось так, что он, к тому времени опытный минер, стал жертвой собственной ошибки и был контужен при обезвреживании одной из хитрых немецких мин-ловушек. Это было в Новгороде, где их 2-я гвардейская инженерная бригада разминировала напичканные взрывчаткой наши святые русские храмы. Напарник Юрия был тяжело ранен, сам комвзвода отделался трехмесячной госпитальной койкой.
Теперь в ходе наступательных боев по освобождению западной Белоруссии их Первым Белорусским фронтом под командованием маршала Советского Союза Рокоссовского молодому ротному часто его бойцы приводили пленных, которых он, допросив, без протокола, конечно, выяснив, что надо, отправлял в разведотдел дивизии, либо в свой полк. Сведения, почерпнутые от «языков», помогали организовать правильно и грамотно выполнение поставленных перед его подразделением боевых задач. Так было при освобождении Лунинца, Пинска, Бреста.
- Откуда у тебя, коренного русака, волжанина, такое знание немецкого языка? — интересовались товарищи.
Обычно немногословный, он отвечал коротко:
- Учил в средней школе. А еще пацаном пришлось жить на квартире, где хозяйка отлично владела не только немецким, но и французским.
С невольной нежностью и теплотой сразу же вспоминалась и мать-учительница в далеком приволжском селе и ее подруга - преподаватель немецкого языка в Княгининской средней школе Надежда Николаевна Знаменская. Именно у нее он в учебное время года квартировал каждые шесть дней в неделю (на воскресенье уезжал к матери в деревню) и заканчивал последние классы девятилетки. Н. Н. Знаменская, подметив способности парнишки к языкам, практиковалась с ним постоянно. В домашней же обстановке они вообще разговаривали только по-немецки, иногда, правда, пыталась учительница и французский применять в общении с любознательным учеником. Так что к моменту окончания школы Юра хорошо освоил разговорный немецкий язык и читал в подлиннике не только сказки братьев Гримм, но и стихи Гейне, трагедии Шиллера— то, что было на немецком языке в скромной домашней библиотеке Надежды Николаевны.
Хоть и не афишировал Ю. А. Коробов свои знания немецкого, но, тем не менее, получил приказ сдать роту и явиться к начальнику разведотдела дивизии полковнику Рахманову. В то время их 48-я Гвардейская воевала уже в составе 3-й танковой армии генерала Рыбалко на Первом Украинском фронте, руководимом маршалом Коневым и, ломая хребет гитлеровскому вермахту, с тяжелы ми боями рвалась к Берлину.
Начались будни военного переводчика. Чередой на допросах проходили военнопленные: полковник, оберлейтенант, фельдфебель, писарь-эсэсовец...
24 апреля 1945 года группа офицеров штаба их армии проводила рекогносцировку, определяя позиции противника в одном из пригородов гитлеровской столицы. Была предрассветная тишина. Ни с той, ни с другой стороны не стреляли. И вдруг - взрыв. Очнулся Коробов уже на носилках санитаров. Раненный в ногу, он 11 месяцев пролежал во фронтовом госпитале. Так что рейхстаг штурмовали и Берлин брали без него. Но когда подлечился, домой не отправили, а назначили переводчиком в военную комендатуру города Лейпцига. Там и служил до тех пор, пока не дождался наконец-то приказа об увольнении в запас.
Педагог
Еще в рапортах, подаваемых по команде, с просьбой о демобилизации Юрий Андреевич постоянно указывал, как ему казалось убедительную мотивировку: «Мое призвание - учить детишек. А пока молод, необходимо институт закончить, самому получить педагогические знания...»
...Горьковский институт иностранных языков он закончил в 1955 году. Как отличнику предложили распределяться куда пожелает. В начале было Ю. А. Коробов поехал в Большое Мурашкино, туда, где родился. Но потом с молодой супругой Марией Петровной, преподавателем математики, решили по ряду семейных обстоятельств обосноваться в Воротынской средней школе.
28 лет, как говорится, от звонка до звонка, отдал этой школе талантливый педагог и воспитатель преподаватель немецкого языка Юрий Андреевич Коробов. Многие выпускники ее не без его участия, помощи и напутствия поступили и закончили Горьковский иняз, либо факультеты иностранных языков других пединститутов. Теперь уже мамы и даже бабушки, бывшие его ученицами, приводят к нему, сейчас пенсионеру, своих чад и внучат.
- Помогите, Юрий Андреевич, подготовиться к вступительным экзаменам в вуз...
Не отказывается Коробов от этих просьб, занимается с абитуриентами, помогает готовить контрольные работы заочникам, откликается на просьбы о встречах, беседах с подрастающим поколением... А в канун качала учебного года ветераны педагогического труда супруги Коробовы Мария Петровна и Юрий Андреевич не забывают поздравить с Первым сентября учителей и учащихся родной школы:
- С праздником знаний, друзья! В добрый путь!
В. ГУДЕНКО